Страница:Случевский. Сочинения. том 4 (1898).pdf/318

Эта страница была вычитана


дура»; ты ихъ сообрази, взвѣсь, по нимъ дѣйствуй и счастливъ будешь, не раскаешься—нѣкоторая свобода за тобою, ты видишь, остается.

Старичокъ какъ-будто усмѣхнулся, сказавъ это, а меня злоба взяла. Я думалъ возражать.

— Ну, ну, не сердись,—продолжалъ онъ:—ты еще не очень старъ и часть будущаго передъ тобою; бери отъ него все, что̀ можешь, но только въ мѣру, съ осторожностью. Вотъ хотя бы важнѣйшій для юности вопросъ: любовь… Это вопросъ, подлежащій двоякому разрѣшенію, и все дѣло только въ томъ, чтобы попасть вѣрно, въ мѣру, безъ лжи и по мудрости народной. Одни утверждаютъ, что любовь, по самому существу своему, самое вѣтряное и подвижное изъ чувствъ, и что такимъ оно и быть должно; другіе, наоборотъ, находятъ, что любить въ жизни можно только однажды. Я,—продолжалъ старичокъ, подумавъ,—великій странствователь міра, и знаю только одного такого же опытнаго, какъ я, странствователя, только онъ жидъ—Вѣчный Жидъ[1], и я его не люблю. Мы съ нимъ нерѣдко встрѣчаемся и на роздыхахъ разговариваемъ. Ни въ чемъ, ни въ чемъ не сходимся мы съ нимъ въ нашихъ воззрѣніяхъ, кромѣ одного, однако, и въ этомъ одномъ мы совершенно тождественны. Онъ, какъ и я, мы оба утверждаемъ, что въ дѣлѣ любви несомнѣнно и безусловно правъ только тотъ, кто…

Я заслушивался моего гостя, сидѣвшаго на комодѣ, и даже не сразу замѣтилъ, какъ, мало-по-малу, сталъ онъ блѣднѣть, что голосъ его слабѣлъ, что весь старичокъ какъ-то странно удлинялся, растрепалась его борода, сползли складки бѣлаго балахона, темными-темными пятнами обозначились глубокія глазныя впадины, все лицо, казалось, уходило въ нихъ, и смерть, мгновенная, нежданная, безжалостная, развѣивала это несомнѣнно умное, но странное

  1. Агасфер, Вечный жид — легендарный персонаж, по преданию обречённый на вечные странствия по земле до Второго пришествия Христа. (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии

дура»; ты их сообрази, взвесь, по ним действуй и счастлив будешь, не раскаешься — некоторая свобода за тобою, ты видишь, остаётся.

Старичок как будто усмехнулся, сказав это, а меня злоба взяла. Я думал возражать.

— Ну, ну, не сердись, — продолжал он, — ты ещё не очень стар и часть будущего перед тобою; бери от него всё, что можешь, но только в меру, с осторожностью. Вот хотя бы важнейший для юности вопрос: любовь… Это вопрос, подлежащий двоякому разрешению, и всё дело только в том, чтобы попасть верно, в меру, без лжи и по мудрости народной. Одни утверждают, что любовь, по самому существу своему, самое ветреное и подвижное из чувств, и что таким оно и быть должно; другие, наоборот, находят, что любить в жизни можно только однажды. Я, — продолжал старичок, подумав, — великий странствователь мира, и знаю только одного такого же опытного, как я, странствователя, только он жид — Вечный Жид[1], и я его не люблю. Мы с ним нередко встречаемся и на роздыхах разговариваем. Ни в чём, ни в чём не сходимся мы с ним в наших воззрениях, кроме одного, однако, и в этом одном мы совершенно тождественны. Он, как и я, мы оба утверждаем, что в деле любви несомненно и безусловно прав только тот, кто…

Я заслушивался моего гостя, сидевшего на комоде, и даже не сразу заметил, как, мало-помалу, стал он бледнеть, что голос его слабел, что весь старичок как-то странно удлинялся, растрепалась его борода, сползли складки белого балахона, тёмными-тёмными пятнами обозначились глубокие глазные впадины, всё лицо, казалось, уходило в них, и смерть, мгновенная, нежданная, безжалостная, развеивала это несомненно умное, но странное

  1. Агасфер, Вечный жид — легендарный персонаж, по преданию обречённый на вечные странствия по земле до Второго пришествия Христа. (прим. редактора Викитеки)