Я сталъ усиленно курить сигару и, къ великой радости моей, замѣтилъ, что фигурка тотчасъ поплотнѣла, и равновѣсіе въ ней установилось.
— Какія же это ты принесъ мнѣ истины, старичокъ?—торопливо спросилъ я.
— Ихъ нѣсколько. Слушай. Первая, и очень важная—это: никогда не лги! не потому, чтобы ложь была дурна, какъ гласятъ ваши прописи, а потому, что именно этимъ способомъ ты будешь достигать всѣхъ выгодъ лжи и ни на іоту не вкусишь отъ ея скверныхъ послѣдствій.
Фигурка замолчала.
«Правда»,—подумалось мнѣ.
— Во-вторыхъ,—продолжалъ старичокъ:—лги всегда и вездѣ, потому что, видишь ли, только такимъ способомъ можешь ты осилить, хотя сколько-нибудь, значеніе людей, никогда не лгущихъ, которые все-таки существуютъ; они никогда не будутъ знать, чего ты хочешь, что̀ ты сдѣлаешь, и несомнѣнно пойдутъ на удочку, будутъ попадаться къ твоей выгодѣ.
«А вѣдь и это, пожалуй, опять-таки правда»,—думалось мнѣ, и я зорко глядѣлъ на хитроумнаго старичка и какъ бы почувствовалъ къ нему нѣкоторое уваженіе.
— А третье мое тебѣ правило, основанное на опытѣ: быть въ жизни непремѣнно мудрымъ. Самая великая мудрость, какъ ты знаешь, конечно, долгій опытъ; кто же долговѣчнѣе цѣлыхъ народовъ—никто! и поэтому правильно говорится, что въ пословицахъ мудрость народа, и ты ихъ изучай, и по нимъ жизнь направляй, а какъ направлять—я тебѣ скажу. Я, вонъ, вижу, что у тебя въ книжномъ шкапу «Пословицы» Снегирева стоятъ; отыщи букву «Н» и читай! Одна пословица говоритъ: «натура—дура», а другая подлѣ нея стоитъ и во-всю кричитъ, что «натура не
Я стал усиленно курить сигару и, к великой радости моей, заметил, что фигурка тотчас поплотнела, и равновесие в ней установилось.
— Какие же это ты принёс мне истины, старичок? — торопливо спросил я.
— Их несколько. Слушай. Первая, и очень важная — это: никогда не лги! не потому, чтобы ложь была дурна, как гласят ваши прописи, а потому, что именно этим способом ты будешь достигать всех выгод лжи и ни на йоту не вкусишь от её скверных последствий.
Фигурка замолчала.
«Правда», — подумалось мне.
— Во-вторых, — продолжал старичок, — лги всегда и везде, потому что, видишь ли, только таким способом можешь ты осилить, хотя сколько-нибудь, значение людей, никогда не лгущих, которые всё-таки существуют; они никогда не будут знать, чего ты хочешь, что ты сделаешь, и несомненно пойдут на удочку, будут попадаться к твоей выгоде.
«А ведь и это, пожалуй, опять-таки правда», — думалось мне, и я зорко глядел на хитроумного старичка и как бы почувствовал к нему некоторое уважение.
— А третье моё тебе правило, основанное на опыте: быть в жизни непременно мудрым. Самая великая мудрость, как ты знаешь, конечно, долгий опыт; кто же долговечнее целых народов — никто! и поэтому правильно говорится, что в пословицах мудрость народа, и ты их изучай, и по ним жизнь направляй, а как направлять — я тебе скажу. Я, вон, вижу, что у тебя в книжном шкафу «Пословицы» Снегирёва стоят; отыщи букву «Н» и читай! Одна пословица говорит: «натура — дура», а другая подле неё стоит и вовсю кричит, что «натура не
