Иртышу нигдѣ нѣть, грунтъ земли иловатый, изрѣдка песчаный. Лѣвый берегъ Иртыша низменный, поросшій тальникомъ и богатый хорошими сѣнокосными лугами, правый же гористый и покрытъ густымъ лѣсомъ, состоящимь изъ ели, кедровъ, сосенъ и березъ. По берегамъ Иртыша расположены русскія и татарскія селенія, разбросанныя одно оть другаго на 30 и болѣе верстъ; подъѣзжая къ Самарову, встрѣчаются заселенія и остяцкія. Прирѣчные жители занимаются преимущественно рыбными и звѣриными промыслами, а также собираніемъ кедровыхъ орѣховъ, мелочной торговлей и извозомь. По Иртышу и берегамъ его, гдѣ только нѣтъ заселенія, мертвенная тишина, поражаютъ только дикость, однообразность, и необозримыя незаселенныя пространства, да изрѣдка попадаются пароходы, идущіе въ Томскъ и изъ Томска. Глядя на шумные и горделиво скользящіе по водѣ пароходы и сравиивая ихъ съ нашей тихой шкуной, у меня невольно рождалась мысль, что путь этихъ шумящихъ гордецовъ ограниченъ. они въ безопасности снуютъ между Тюменью и Томскомъ, тогда какъ наша смиренная шкуна идеть лалеко, на сѣверъ, въ страну почти неизвѣстную, и что на пути ее ожидаетъ, можетъ быть, много опасностей. Проѣзжая мимо деревень, пострадавишихъ отъ наводненія, тяжело было вилѣть бѣдность ихъ жителей: они вездѣ встрѣчали меня печальными разсказами о своихъ несчастіяхь и просили подаянія.
Но воть я миноваль Иртышъ и 28 іюня выхаль въ Обь. Обь очень широка, теченіе ея большею частію прямое, а крутые берега съ обрывами, съ нависшими надъ водою деревьями, придаютъ ей какую-то особенную картинность. На Оби и шкуна моя какъ будто бы повеселѣла; очень часто, распустивъ всѣ паруса, мчались мы съ такой быстротой, что берега, казалось, убѣгали отъ насъ. Широта рѣки давала шкунв полное раздолье и она, лавируя въ разныя стороны, пріучалась къ будущей борьбь съ морскими волнамис Матросы мои пріучались мало по малу управлять шкуною и исполняли свои обязанности довольно старательно. Кстати скажу нѣсколько словъ о своихъ матросахъ. Сна-
