т. е, насъ передовыхъ, нерѣдко были не въ чумахъь, а въ вырытыхъ въ енѣгу ямахъ. Эти оригинальныя спальни довольно сносны, по крайней мѣрѣф нельзя замерзнуть. Такъ-какъ у меня платье было довольно теплое, то мнѣ въ этихъ ямахъ было довольно хорошо; но товарищи мои употребляли иногда остяцкое средство согрѣвавя, думаю, для многихъ неслыханное. Они срубали небольшое осиновое дерево, одинъ, конець его зажигали, а другой проводили подь гусь (верхную одежду) желающаго погрѣться. Паръ оть горяшаго сыраго дерева нагрѣваль довольно сильно.
Нажонець, послѣ сорока-двухь-дневнаго тяжелаго, утомительнаго и полнаго различныхъ лишеній странствованя. Мы окончили его, дошедши 22 декабря до рѣки Таза. Дошли мы благополучно и въ дорогѣ не случилось съ нами никакихъ несчастій, кромѣ того, что одинъ олень, отъ неосторожности удавился въ упряжи. [Всего] пройдено было нами, по наглядному исчисленію, болѣе 800 версть, и по дорогѣ учреждено 26 станцій, гдѣ и оставленъ провіантъ для возвратнаго пути. Можно, кажется, утвердительно сказать, что проложенный мною путь—совершенно новый, на которомъ едва ли была нога человческая. Доказательствомь этого можесть служить то, что на всемъ пространствѣ пройденной мною тундры нигдѣ не было видно срубленныхъ деревъ, затесовъ на нихъ и слѣдовъ истребленія лѣса, между тѣмъ тамъ, гдѣ только бываеть человѣкъ, всегда замѣтно опустошеніе. Наконецъ это доказывается и тѣмъ, что только по вновь проложенной мною дорогѣ коренные жители Березовскаго сѣвера, инородцы, рѣшались впредь ѣздить для рыбной ловли, вмѣсто Надыма, на рѣку Пуръ, на которой прежде никогда не бывали. Такимъ образомъ окончилось первое мое предпріятіе— открытіе сухопутнаго пути на сѣверѣ Сибири.
Прежде-чѣмь приступлю къ описанию дальнѣйшихь моихъ дѣйствій, считаю долгомъ сказать нѣсколько словъ о графитныхъ пріискахъ, найденныхь на системѣ рѣки Енисея, Пріиски эти расположены на правомъ берегу Енисея, по впадающимь въ него рѣчкамъь: Курейкѣ, Монастырской, Тунгузкѣ, Бахтѣ и Фатьянихѣ. Не находя мѣста много рас-
