Ожесточенное сраженіе разбилось наконецъ на безчисленныя большія и малыя одиночныя схватки. Все видимое поле сраженія волновалось. Каре нашей пѣхоты отстрѣливалось со всѣхъ четырехъ сторонъ; непріятельскіе всадники роями окружали ихъ, но тщетно старались прорвать каре.
Внушительно и покойно держалъ себя Барклай посреди волнующагося боя, повелѣвая, направляя и устремляя массы. Выдаваясь надъ всѣми, онъ сидѣлъ на конѣ одѣтый въ полную форму, съ тремя звѣздами на груди, въ генеральской шляпѣ съ чернымъ султаномъ на головѣ. Мнѣ казался онъ выросшимъ на нѣсколько дюймовъ, когда неколебимый въ общемъ колебаніи, однако кругомъ распространявшемся, онъ съ геройскимъ присутствіемъ духа искалъ обезпечить за собою судьбу сраженія. Возлѣ него пали два его адъютанта: Клингеръ, которому пушечное ядро оторвало обѣ ноги и который умеръ отъ раны, и графъ Ламсдорфъ, также убщьій ядромъ. Изъ прочихъ адъютантовъ почти всѣ болѣе или менѣе тяжко были переранены; другіе потеряли лошадей, подъ Бартоломеемъ было убито даже три лошади; лошадь самаго Барклая была ранена, но его самаго хранила судьба цѣлымъ и невредимымъ.
Хотя яростная атака большихъ непріятельскихъ массъ была отбита двумя гвардейскими и другими полками, тѣмъ не менѣе сраженіе не клонилось ни въ ту, ни въ другую сторону, и намъ выпадали тяжелыя мгновенія. Барклай узнавалъ опасность и рѣшительно бросался въ возникавшій безпорядокъ. Лошадь его была ранена, съ трудомъ двигалась, и онъ самъ подвергался очевидной опасности. Нѣсколько польскихъ уланъ бросились на Барклая, онъ казался имъ легкою добычею, тѣмъ болѣе, что свита его была очень небольшая. Въ близи его находились только адъютанты Закревскій, Каминцовъ, Сиверсъ (впослѣдствіи генералъ-отъ кавалеріи), Тимротъ (впослѣдствіи генералъ, убитъ при штурмѣ Браилова въ 1828 г.) и я, раненый, какъ выше сказано, въ правую руку и потому немогшій дѣйствовать саблею. Намъ удалось, однакоже, наскоро собрать кавалерійскій отрядъ изъ разныхъ полковъ, съ которымъ мы бросились на смѣлыхъ уланъ и частію изрубили ихъ, а частію обратили въ бѣгство.
Маленькій успѣхъ повлекъ за собою большій, потому что значительная часть нашихъ легкихъ кавалеристовъ, ободренная успѣхомъ, бросилась съ такою стремительностію на непріятеля, что отбила у него захваченную было уже конную батарею подполковника Семанжа. Одну изъ нашихъ пушекъ, съ помощію нѣсколькихъ маріупольскихъ гусаръ
какъ мякину. Остатки французской кавалеріи бѣжали, не защищаясь, преследуемые русскими до самой французской линіи. Эта мужественная атака привела въ развалины французскую кавадерію, которая во весь походъ уже не оправлялась“. Прим. Смита.
