онъ съ отчаяніемъ, ударивъ себя по лбу, воскликнулъ:
— Проклятый сонъ… Пропало счастье.
Сенчилло проснулся отъ солнечныхъ лучей, падавшихъ ему прямо въ глаза; потянулся, зѣвнулъ и пораженный тѣмъ, что работа была окончена, съ благодарностью посмотрѣлъ на окна княжны.
Прислуга князя Сенчилло поставила на носилки кульки отобраннаго зерна и вмѣстѣ съ княземъ внесла въ обѣденные покои княгини.
Вслѣдъ за тѣмъ пришелъ смущенный Врато-Смѣлодовичъ и со смѣхомъ объявилъ, что онъ, притомившись отъ работы и отъ дороги, заснулъ, а проклятыя мыши и крысы все поѣли и „даже вотъ куль весь изгрызли грызуны.“
Много-много всѣ смѣялись, а больше всѣхъ княжна Родиславна заливалась веселымъ смѣхомъ.
За обѣдомъ подвыпили здорово, а больше
он с отчаянием, ударив себя по лбу, воскликнул:
— Проклятый сон… Пропало счастье.
Сенчилло проснулся от солнечных лучей, падавших ему прямо в глаза; потянулся, зевнул и пораженный тем, что работа была окончена, с благодарностью посмотрел на окна княжны.
Прислуга князя Сенчилло поставила на носилки кульки отобранного зерна и вместе с князем внесла в обеденные покои княгини.
Вслед за тем пришел смущенный Врато-Смелодович и со смехом объявил, что он, притомившись от работы и от дороги, заснул, а проклятые мыши и крысы всё поели и «даже вот куль весь изгрызли грызуны».
Много-много все смеялись, а больше всех княжна Родиславна заливалась веселым смехом.
За обедом подвыпили здорово, а больше
