чтобы у нихъ родился сынъ и чтобы умаслить ее, преподнесли ей ведро узвару. А она разсердилась, затопотала ногами и произнесла:
— „Твоя жена родитъ сына громаднаго, косматаго, какъ медвѣдь“,—и сама исчезла.
За нею вылѣзла вторая, Тратуя, черная, косматая, съ косыми зелеными глазами, ртомъ до ушей, съ носомъ длиннымъ, длиннымъ. Бутузъ съ женою снова бросились на колѣни и повторили ту-же просьбу.
— „Я только-что улеглась спать послѣ работы,—сказала, потягиваясь, громко зѣвая и показывая при этомъ свои гнилые зубы, Тратуя,—ловила піявицъ, змѣй и маленькихъ лягушекъ и сварила себѣ изъ нихъ на ночь прохладительное питье, а вы,—безстыжія ваши очи,—побезпокоили меня. И для чего вамъ сынъ? Для чего вы вообще рождаетесь на свѣтъ. Вы совсѣмъ лишніе на землѣ: отъ васъ проку мало“.
— Чтобы умаслить ее, они поднесли ей ведро мучицы.
— „Что это вы пакость все подносите. Засыпьте эту муку вашимъ свиньямъ, а не мнѣ. Убирайтесь вы къ лѣшему… Къ обѣща-
чтобы у них родился сын и чтобы умаслить ее, преподнесли ей ведро узвару. А она рассердилась, затопотала ногами и произнесла:
— «Твоя жена родит сына громадного, косматого, как медведь», — и сама исчезла.
За нею вылезла вторая, Тратуя, черная, косматая, с косыми зелеными глазами, ртом до ушей, с носом длинным, длинным. Бутуз с женою снова бросились на колени и повторили ту же просьбу.
— «Я только что улеглась спать после работы, — сказала, потягиваясь, громко зевая и показывая при этом свои гнилые зубы, Тратуя, — ловила пиявиц, змей и маленьких лягушек и сварила себе из них на ночь прохладительное питье, а вы, — бесстыжие ваши очи, — побеспокоили меня. И для чего вам сын? Для чего вы вообще рождаетесь на свет. Вы совсем лишние на земле: от вас проку мало».
— Чтобы умаслить ее, они поднесли ей ведро мучицы.
— «Что это вы пакость всё подносите. Засыпьте эту муку вашим свиньям, а не мне. Убирайтесь вы к лешему… К обеща-
