Осталась только одна Катерина, которая пристально посмотрѣла на него своими черными, лучезарными, фосфорическими глазами.
Петръ, околдованный и очарованный ея взглядомъ, слѣзъ съ коня, сконфужено снялъ съ себя стрѣлецкую шапку и объяснилъ ей, кто онъ такой. Она окинула его быстрымъ взоромъ, видимо любуясь имъ, и предложила ему пройти къ отцу пѣшкомъ.
Дорогою она весело разсказывала, смѣялась, однимъ словомъ, была очаровательно прелестна.
Алексѣй Кочумъ радостно встрѣтилъ Петра, тотчасъ распорядился приготовить что-нибудь ему поѣсть, а самъ поставилъ передъ нимъ добрую кружку хорошаго холоднаго пива, которое Петръ выпилъ за здоровье Алексѣя и его дочери Катерины.
Послѣ ужина Катерина предложила воеводскому сыну пройтись съ нею по саду и покататься при лунномъ свѣтѣ на лодкѣ по озеру.
Сколько они тамъ катались и что они тамъ говорили между собою—я этого не знаю, но вернулся Петръ на хуторъ совершенно
Осталась только одна Катерина, которая пристально посмотрела на него своими черными, лучезарными, фосфорическими глазами.
Петр, околдованный и очарованный её взглядом, слез с коня, сконфужено снял с себя стрелецкую шапку и объяснил ей, кто он такой. Она окинула его быстрым взором, видимо любуясь им, и предложила ему пройти к отцу пешком.
Дорогою она весело рассказывала, смеялась, одним словом, была очаровательно прелестна.
Алексей Кочум радостно встретил Петра, тотчас распорядился приготовить что-нибудь ему поесть, а сам поставил перед ним добрую кружку хорошего холодного пива, которое Петр выпил за здоровье Алексея и его дочери Катерины.
После ужина Катерина предложила воеводскому сыну пройтись с нею по саду и покататься при лунном свете на лодке по озеру.
Сколько они там катались и что они там говорили между собою — я этого не знаю, но вернулся Петр на хутор совершенно
