очарованный его любезностью, а еще болѣе его остроумными веселыми разсказами о его приключеніяхъ, Говоруха лелѣялъ мысль, отдать за этого красиваго статнаго богатыря свою дочь.
За ужиномъ воевода познакомилъ его со своей дочерью. Бѣдная Ксеньюшка, увидавъ его, затрепетала: сердце ея замирало отъ его черныхъ блестящихъ глазъ, устремленныхъ на нее-бѣдную. Чѣмъ больше смотрѣлъ на нее Церетели (такъ звали лихого молодца), тѣмъ больше онъ подчинялъ Ксенію своей волѣ; она дѣйствовала, какъ во снѣ: по его желанію она смѣялась, весело щебетала. Онъ тутъ же продѣлалъ съ ней то же, что и съ ея отцомъ: очаровалъ ее своими веселыми разсказами и подробными описаніями тѣхъ странъ, гдѣ онъ бывалъ: какія тамъ города, села; какъ въ нихъ люди живутъ; какія тамъ растенія, цвѣты разноцвѣтные… „Не то, что у васъ здѣсь“, прибавлялъ онъ съ презрѣніемъ. Какія ткани, сколько тамъ золота и серебра, какіе тамъ драгоцѣнные разноцвѣтные камни. И тутъ же вынулъ сафьяновый мѣшочекъ, красиво вышитый золотымъ узоромъ и высыпалъ передъ
очарованный его любезностью, а еще более его остроумными веселыми рассказами о его приключениях, Говоруха лелеял мысль, отдать за этого красивого статного богатыря свою дочь.
За ужином воевода познакомил его со своей дочерью. Бедная Ксеньюшка, увидав его, затрепетала: сердце её замирало от его черных блестящих глаз, устремленных на нее-бедную. Чем больше смотрел на нее Церетели (так звали лихого молодца), тем больше он подчинял Ксению своей воле; она действовала, как во сне: по его желанию она смеялась, весело щебетала. Он тут же проделал с ней то же, что и с её отцом: очаровал ее своими веселыми рассказами и подробными описаниями тех стран, где он бывал: какие там города, села; как в них люди живут; какие там растения, цветы разноцветные… «Не то, что у вас здесь», прибавлял он с презрением. Какие ткани, сколько там золота и серебра, какие там драгоценные разноцветные камни. И тут же вынул сафьяновый мешочек, красиво вышитый золотым узором и высыпал перед
