усталость и т. п. Свидѣтельница: „Нѣтъ, я этого никогда не замѣчала“. Прис. пов. Бернштейнъ: „Это баронесса говоритъ и сейчасъ!“ Экспертъ д-ръ Прейеръ: "Но я понимаю эти слова въ томъ смыслѣ, что она никогда не погружалась въ крѣпкій, болѣе глубокій сонъ; обѣ стороны не отрицаютъ, что это былъ лишь полусонъ. Вѣдь самъ обвиняемый подтвердилъ, что наступала сомноленція. Баронесса, слѣдовательно, не противорѣчить истинѣ, говоря, что она никогда не засыпала“. Свидѣтельница: „Я ничего не могу больше показать о вліяніи сеансовъ, такъ какъ баронесса ничего мнѣ не разсказывала о нихъ“. Подсудимый подчеркиваетъ, что въ данномъ случаѣ рѣчь можетъ идти объ обыкновенной сонливости, которая предшествуетъ каждому нормальному сну, а не о спеціальной формѣ „somnolence“, вызываемой гипнотическимъ путемъ.
Затѣмъ допрашиваютъ свидѣтельницу, какую роль она играла передъ и во время фиктивнаго вѣнчанія: „Я припоминаю, что псевдопасторъ Вертеманъ приложилъ печать къ брачному свидѣтельству, не похожему на то, которое предъявлено мнѣ теперь полиціей. Я, собственно говоря, не хотѣла подписываться въ качествѣ свидѣтельницы, потому что мнѣ не нравилось это секретничанье“. Д-ръ Шренкъ: „Не правда ли, вы хотѣли затормозить это дѣло? Такъ по крайней мѣрѣ вы показали на предварительномъ слѣдствіи. Потомъ вы говорили, что подсудимый повліялъ на васъ въ обратномъ смыслѣ. Послѣ этого вы отказывались подписаться. Развѣ при этомъ вы вполнѣ владѣли собой?“ Свидѣтельница: „Да, конечно, я была въ здравомъ умѣ“. Д-ръ Прейеръ: „Не касался ли
усталость и т. п. Свидетельница: «Нет, я этого никогда не замечала». Прис. пов. Бернштейн: «Это баронесса говорит и сейчас!» Эксперт д-р Прейер: «Но я понимаю эти слова в том смысле, что она никогда не погружалась в крепкий, более глубокий сон; обе стороны не отрицают, что это был лишь полусон. Ведь сам обвиняемый подтвердил, что наступала сомноленция. Баронесса, следовательно, не противоречить истине, говоря, что она никогда не засыпала». Свидетельница: «Я ничего не могу больше показать о влиянии сеансов, так как баронесса ничего мне не рассказывала о них». Подсудимый подчеркивает, что в данном случае речь может идти об обыкновенной сонливости, которая предшествует каждому нормальному сну, а не о специальной форме «somnolence», вызываемой гипнотическим путем.
Затем допрашивают свидетельницу, какую роль она играла перед и во время фиктивного венчания: «Я припоминаю, что псевдопастор Вертеман приложил печать к брачному свидетельству, не похожему на то, которое предъявлено мне теперь полицией. Я, собственно говоря, не хотела подписываться в качестве свидетельницы, потому что мне не нравилось это секретничанье». Д-р Шренк: «Не правда ли, вы хотели затормозить это дело? Так по крайней мере вы показали на предварительном следствии. Потом вы говорили, что подсудимый повлиял на вас в обратном смысле. После этого вы отказывались подписаться. Разве при этом вы вполне владели собой?» Свидетельница: «Да, конечно, я была в здравом уме». Д-р Прейер: «Не касался ли
