гнался за деньгами; доходы отъ моихъ рефератовъ всегда шли на благотворительныя цѣли“.
Этими показаніями заканчивается допросъ подсудимаго. Когда его собираются увести, то Чинскій проситъ не запирать его по крайней мѣрѣ на ключъ; предсѣдатель разрѣшаетъ ему это подъ условіемъ устраненія возможности попытки къ бѣгству. Объявляется перерывъ засѣданія до 3½ час. дня.
По возобновленіи засѣданія, подсудимому предъявляется телеграмма изъ Вѣны слѣдующаго содержанія: „Гостинница Тиршъ Санъ-Галлеръ. Четвергъ возможно въ Мюнхенѣ. Угронъ“. Предсѣдатель удостовѣряетъ, что 8 февраля (такъ называемый день свадьбы) было въ четвергъ. Чинскій не отрицаетъ полученія имъ этой телеграммы и заявляетъ, что она получена имъ отъ князя Каратьева, котораго онъ въ своемъ ходатайствѣ отъ 27 августа просилъ вызвать въ качествѣ свидѣтеля, но что это его ходатайство оставлено безъ удовлетворенія. Далѣе ему предъявляется телеграмма отъ 6 февраля также изъ Вѣны (но на французскомъ языкѣ), гласящая: „7 Зальцбургъ. Гостинница Шиферъ. Выѣзжаю сегодня вечеромъ 9 часовъ. Вертеманъ“. При этомъ подсудимый соглашается, что Вертеманъ и Вартальскій одно и тоже лицо. По предложенію прокурора предсѣдатель спрашиваетъ подсудимаго, чѣмъ онъ объясняетъ противорѣчіе между его показаніями: сегодня утромъ онъ показалъ, что не знаетъ Вартальскаго, а во время полицейскаго допроса — что онъ прекрасно знаетъ его, и что все вѣнчаніе было лишь комедіей. Чинскій возражаетъ: „Въ то время я давалъ совершенно невѣрныя, уличающія меня показанія. 16 февраля въ присутствіи госпо-
гнался за деньгами; доходы от моих рефератов всегда шли на благотворительные цели».
Этими показаниями заканчивается допрос подсудимого. Когда его собираются увести, то Чинский просит не запирать его по крайней мере на ключ; председатель разрешает ему это под условием устранения возможности попытки к бегству. Объявляется перерыв заседания до 3½ час. дня.
По возобновлении заседания, подсудимому предъявляется телеграмма из Вены следующего содержания: «Гостиница Тирш Сан-Галер. Четверг возможно в Мюнхене. Угрон». Председатель удостоверяет, что 8 февраля (так называемый день свадьбы) было в четверг. Чинский не отрицает получения им этой телеграммы и заявляет, что она получена им от князя Каратьева, которого он в своем ходатайстве от 27 августа просил вызвать в качестве свидетеля, но что это его ходатайство оставлено без удовлетворения. Далее ему предъявляется телеграмма от 6 февраля также из Вены (но на французском языке), гласящая: «7 Зальцбург. Гостиница Шифер. Выезжаю сегодня вечером 9 часов. Вертеман». При этом подсудимый соглашается, что Вертеман и Вартальский одно и тоже лицо. По предложению прокурора председатель спрашивает подсудимого, чем он объясняет противоречие между его показаниями: сегодня утром он показал, что не знает Вартальского, а во время полицейского допроса — что он прекрасно знает его, и что всё венчание было лишь комедией. Чинский возражает: «В то время я давал совершенно неверные, уличающие меня показания. 16 февраля в присутствии госпо-
