столько цѣны, чтобы заглушить въ насъ тяжесть печальнаго. И въ канонъ опять смыслѣ можно говорить о цѣнѣ, или стоимости радости въ сравненіи съ печалью, какъ не въ смыслѣ излишка или недостачи одного въ сравненіи съ другимъ? А это значитъ, что — или одно меньше, а другое больше, или одного чего-либо меньше, а другого больше, или чувствуется не столько одно, сколько скорѣе другое. А если скажутъ: да, Сократъ, большая разница между радостнымъ въ данную минуту и между радостнымъ и печальнымъ, имѣющими быть еще только въ будущемъ, тогда я отвѣчу: Ужъ не другого ли чего эта разница касается, кромѣ какъ той же радости и печали? — вѣдь нѣтъ ничего другого, чего бы она касалась. А вы, какъ хорошіе вѣсовщики, сложите въ одно все радостное, сложите въ одно все печальное, ваше "въ данную минуту[1] и "въ будущемъ" переведите на коромысло[2] и смотрите, что чѣмъ перевѣшивается. Случаи тутъ могутъ быть разные. Или вы взвѣшиваете радостное съ радостнымъ; тогда нужно брать то, что больше и чего больше. Или на обѣихъ чашкахъ ваходится печальное; тогда нужно брать то, что меньше и чего меньше. Наконецъ, на одной чашкѣ находится радостное, а на другой печальное; тогда перевѣсъ можетъ оказаться или на сторонѣ радостнаго (близкаго ли, отдаленнаго ли), и вамъ придется руководиться въ вашихъ дѣйствіяхъ этимъ перевѣсомъ; или онъ окажется на сторонѣ печальнаго, и вамъ придется отклонить его отъ себя. Не такъ ли, люди? — Я увѣренъ, что возраженія не послѣдуетъ.
И Протагоръ былъ такого мнѣнія.
"Когда это такъ, то — скажу я — отвѣтьте мнѣ на слѣдующее. Кажется ли вамъ на глазомѣръ одинаковое по высотѣ вблизи бо́льшимъ, а вдали меньшимъ, или нѣтъ? "Да" — скажутъ. — И широкое и прочее въ этомъ родѣ тоже такъ? — и звуки одинаково
столько цены, чтобы заглушить в нас тяжесть печального. И в канон опять смысле можно говорить о цене, или стоимости радости в сравнении с печалью, как не в смысле излишка или недостачи одного в сравнении с другим? А это значит, что — или одно меньше, а другое больше, или одного чего-либо меньше, а другого больше, или чувствуется не столько одно, сколько скорее другое. А если скажут: да, Сократ, большая разница между радостным в данную минуту и между радостным и печальным, имеющими быть еще только в будущем, тогда я отвечу: Уж не другого ли чего эта разница касается, кроме как той же радости и печали? — ведь нет ничего другого, чего бы она касалась. А вы, как хорошие весовщики, сложите в одно всё радостное, сложите в одно всё печальное, ваше "в данную минуту[1] и "в будущем" переведите на коромысло[2] и смотрите, что чем перевешивается. Случаи тут могут быть разные. Или вы взвешиваете радостное с радостным; тогда нужно брать то, что больше и чего больше. Или на обеих чашках ваходится печальное; тогда нужно брать то, что меньше и чего меньше. Наконец, на одной чашке находится радостное, а на другой печальное; тогда перевес может оказаться или на стороне радостного (близкого ли, отдаленного ли), и вам придется руководиться в ваших действиях этим перевесом; или он окажется на стороне печального, и вам придется отклонить его от себя. Не так ли, люди? — Я уверен, что возражения не последует.
И Протагор был такого мнения.
"Когда это так, то — скажу я — ответьте мне на следующее. Кажется ли вам на глазомер одинаковое по высоте вблизи бо́льшим, а вдали меньшим, или нет? "Да" — скажут. — И широкое и прочее в этом роде тоже так? — и звуки одинаково
