и не думаетъ искоренять такое зло у подверженныхъ ему людей наказаніями, а только выказываетъ состраданіе. Кто, напримѣръ, на столько неразуменъ, чтобы позволить себѣ что либо подобное съ некрасивыми или малыми ростомъ или слабыми физически? Всякій, очевидно, такъ.и разсуждаетъ, что все, относящееся къ красотѣ, а равно и противоположные ей недостатки, человѣкъ получаетъ отъ природы и отъ судьбы. Совсѣмъ иначе мы поступаемъ, когда, по нашему мнѣнію, какое нибудь хорошее качество подлежитъ усвоенію черезъ стараніе, работу надъ собой и обученіе. Люди, не имѣющіе этого хорошаго качества, а обнаруживающіе противоположный ему порокъ, должны переносить отъ другихъ и гнѣвъ, и выговоры, и наказанія. Бъ числу такихъ пороковъ принадлежитъ и преступность и грѣховность — словомъ все, что противоположно гражданской доблести. Тутъ ужъ всякій готовъ и возмущаться, и дѣлать выговоры другимъ, руководясь, очевидно, тѣмъ, что гражданскую доблесть можно пріобрѣсть, было бы только стараніе и ученіе. Стоитъ обратить вниманіе на весь смыслъ наказаній преступниковъ, Сократъ, и тебѣ ясно станетъ, что, дѣйствительно, люди смотрятъ на доблесть, какъ на дѣло, къ которому надо приготовлять и приготовляться. Никто не наказываетъ преступника въ виду того, или изъ-за того, что онъ совершилъ преступленіе, развѣ если кто мститъ безотчетво, какъ звѣрь. Но кто, наказывая, отдаетъ себѣ отчетъ въ своемъ поступкѣ, тогь наказываетъ не за совершенное преступленіе (сдѣланнаго не измѣнишь), а ради будущаго, чтобы второй разъ не случилось того же самаго ни съ самимъ наказываемымъ, ни со свидѣтелемъ наказанія. Разсчитывать на это значитъ видѣть въ доблести нѣчто, поддающееся въ людяхъ воспитанію, а само наказаніе имѣетъ силу предостереженія. Такой взглядъ на дѣло имѣютъ всѣ наказывающіе, наказываютъ ли они по личнымъ дѣламъ или какъ представители общины; а преслѣдуютъ и наказываютъ преступниковъ во всемъ мірѣ, Сократъ, и не въ меньшей мѣрѣ у Аѳинянъ, твоихъ согражданъ. На этомъ основаніи и Аѳиняне при
и не думает искоренять такое зло у подверженных ему людей наказаниями, а только выказывает сострадание. Кто, например, на столько неразумен, чтобы позволить себе что либо подобное с некрасивыми или малыми ростом или слабыми физически? Всякий, очевидно, так.и рассуждает, что всё, относящееся к красоте, а равно и противоположные ей недостатки, человек получает от природы и от судьбы. Совсем иначе мы поступаем, когда, по нашему мнению, какое нибудь хорошее качество подлежит усвоению через старание, работу над собой и обучение. Люди, не имеющие этого хорошего качества, а обнаруживающие противоположный ему порок, должны переносить от других и гнев, и выговоры, и наказания. Б числу таких пороков принадлежит и преступность и греховность — словом всё, что противоположно гражданской доблести. Тут уж всякий готов и возмущаться, и делать выговоры другим, руководясь, очевидно, тем, что гражданскую доблесть можно приобресть, было бы только старание и учение. Стоит обратить внимание на весь смысл наказаний преступников, Сократ, и тебе ясно станет, что, действительно, люди смотрят на доблесть, как на дело, к которому надо приготовлять и приготовляться. Никто не наказывает преступника в виду того, или из-за того, что он совершил преступление, разве если кто мстит безотчетво, как зверь. Но кто, наказывая, отдает себе отчет в своем поступке, тогь наказывает не за совершенное преступление (сделанного не изменишь), а ради будущего, чтобы второй раз не случилось того же самого ни с самим наказываемым, ни со свидетелем наказания. Рассчитывать на это значит видеть в доблести нечто, поддающееся в людях воспитанию, а само наказание имеет силу предостережения. Такой взгляд на дело имеют все наказывающие, наказывают ли они по личным делам или как представители общины; а преследуют и наказывают преступников во всём мире, Сократ, и не в меньшей мере у Афинян, твоих сограждан. На этом основании и Афиняне при
