Есть немецкій и французскіе сборники, гдѣ издатели, чувствуя всю нелепость обычнаго азбучнаго подбора по начальной буквѣ пословицы, прибегнули къ средней мерѣ, принявъ азбучный же порядокъ, но по тому слову въ пословицѣ, которое имъ казалось главнымъ, на которомъ пословица все-таки по внешней одеждѣ своей сложена. И это, однако, признакъ несущественный, служащій развѣ только къ тому, чтобы видѣть, какіе предметы избралъ народъ для обстановки своихъ картинъ. И этотъ порядокъ далеко разноситъ врознь не только дружки въ пословицахъ, но дажѣ и ровни: «Козелъ по горамъ, и баранъ по горамъ»; «Куда конь съ копытомъ, туда и ракъ съ клешней»; «Утки въ дудки – тараканы въ барабаны» и пръ. Эти пословицы должны бы стать тамъ подъ разные буквы, по словамъ: козелъ, баранъ, конь, ракъ, утка и пръ. Тогда какъ здѣсь и дудки, и бараны, и тараканы лицедеи вовсе посторонніе, а смыслъ одинъ и весьма близокъ къ одному: переимчивость, примеръ, подражаніе; и вотъ то мѣсто, тотъ разрядъ, куда все подобные пословицы слѣ-
Есть немецкий и французские сборники, где издатели, чувствуя всю нелепость обычного азбучного подбора по начальной букве пословицы, прибегнули к средней мере, приняв азбучный же порядок, но по тому слову в пословице, которое им казалось главным, на котором пословица все-таки по внешней одежде своей сложена. И это, однако, признак несущественный, служащий разве только к тому, чтобы видеть, какие предметы избрал народ для обстановки своих картин. И этот порядок далеко разносит врознь не только дружки в пословицах, но даже и ровни: «Козел по горам, и баран по горам»; «Куда конь с копытом, туда и рак с клешней»; «Утки в дудки – тараканы в барабаны» и пр. Эти пословицы должны бы стать там под разные буквы, по словам: козел, баран, конь, рак, утка и пр. Тогда как здесь и дудки, и бараны, и тараканы лицедеи вовсе посторонние, а смысл один и весьма близок к одному: переимчивость, пример, подражание; и вот то место, тот разряд, куда все подобные пословицы сле-
