что считалъ его слишкомъ могущественными или же потому, что колдуны, словамъ которыхъ онъ весьма вѣрилъ (ибо исполнилось же предсказаніе трехъ фей или вѣщихъ сестеръ), велѣли ему беречься Макдуффа, который современемъ будетъ искать его гибели. Конечно, этого было бы достаточно, чтобы король поспѣшилъ казнить Макдуффа, но одна колдунья, которой Макбетъ особенно довѣрялъ, предсказала ему, что никто рожденный женщиною не убьетъ его, и что онъ не будетъ побѣжденъ, пока Бирманскій лѣсъ не подойдетъ къ Донзинанскому замку; поэтому Макбетъ пересталъ бояться своихъ враговъ и рѣшилъ, что можетъ безнаказанно дѣлать все, что ему угодно: онъ понялъ, будто одно пророчество означаетъ, что онъ не погибнетъ насильственною смертью, а другое, что онъ никогда не будетъ побѣжденъ. Эти обманчивыя надежды поощряли его къ дальнѣйшему угнетенію своихъ подданныхъ, къ новымъ преступленіямъ“.
„Макдуффъ, жизнь котораго постоянно была въ опасности, задумалъ бѣжать въ Англію и уговорить Малькольма Каммора итти добывать корону Шотландіи. Но намѣреніе тана файфскаго не осталось тайною для Макбета, ибо короли, какъ говорится, имѣютъ глаза рыси и уши Мидаса. Макбетъ держалъ почти въ каждомъ знатномъ домѣ подкупного наушника, который сообщалъ ему обо всемъ, что говорилось и что дѣлалось. Какъ только онъ узналъ, куда собирается отправиться Макдуффъ, онъ собралъ большое войско, повелъ его въ Файфъ и осадилъ замокъ тана, разсчитывая застать его тамъ. Но Макдуффъ былъ уже внѣ опасности, въ Англіи, у Малькольма Каммора. Обитатели замка, не ожидая ничего дурного, безъ сопротивленія впустили войска короля. Однако, Макбетъ, по своей великой жестокости, приказалъ убить не только жену и дѣтей Макдуффа, но и всѣхъ, кто находился въ замкѣ; имущество Макдуффа было конфисковано, а самъ онъ объявленъ измѣнникомъ, не имѣющимъ права переступить границу Шотландіи. Вѣсть объ этихъ несчастьяхъ дошла до Макдуффа, и онъ воспылалъ желаніемъ при помощи Малькольма отомстить за смерть своихъ родныхъ и друзей. Явившись къ Малькольму, Макдуффъ разсказалъ ему о бѣдствіяхъ Шотландіи, о тиранической жестокости Макбета, объ убійствахъ, о казняхъ знатныхъ и простолюдиновъ, о ненависти, которую къ нему питаетъ народъ, мечтающій лишь объ одномъ: объ избавленіи отъ невыносимо-тяжкаго ига“.
„Слушая печальныя слова Макдуффа, Малькольмъ тяжко вздохнулъ, отъ глубины души сожалѣя о несчастномъ положеніи своей родины. Макдуффъ замѣтилъ это и сталъ горячо убѣждать принца итти освободить Шотландію отъ власти кровожаднаго тирана, какимъ явилъ себя Макбетъ; право было на сторонѣ Малькольма, и шотландцы ждали только повода отпасть отъ Макбета и отомстить ему за всѣ жестокости, за всѣ оскорбленія, которыя имъ приходится выносить. Хотя бѣдствія Шотландіи внушали Малькольму живое состраданіе къ его соотечественникамъ, однако, желая узнать, искрененъ ли Макдуффъ, говоритъ ли онъ то, что думаетъ, или же подосланъ Макбетомъ съ цѣлью заманить его, Малькольма, въ ловушку, принцъ отвѣчалъ такъ:
„Я скорблю о несчастіяхъ моей родины и хотѣлъ бы помочь ей, но мои пороки не позволяютъ мнѣ и думать объ этомъ. Во-первыхъ, во мнѣ гнѣздится отвратительный источникъ всѣхъ золъ — сладострастіе; распутство мое столь велико, что, будь я королемъ Шотландіи, я обезчестилъ бы всѣхъ вашихъ женъ и дочерей. Мое сластолюбіе было бы для васъ несноснѣе кровожадности Макбета“.
На это Макдуффъ отвѣчалъ:
— Дѣйствительно, это большой недостатокъ; многіе государи лишались изъ-за него и жизни, и царства. Но въ Шотландіи женщинъ найдется довольно, и потому послѣдуй моему совѣту: овладѣй престоломъ, а я беру на себя все устроить такъ, что твои страсти будутъ удовлетворены, и въ то же время никто не будетъ подозрѣвать въ тебѣ сластолюбца“.
Тогда сказалъ Малькольмъ:
— Сверхъ того я безмѣрно жаденъ. Если бы я былъ королемъ, то всѣми способами стремился бы къ пріобрѣтенію земель и денегъ. Я казнилъ бы по ложнымъ доносамъ большую часть шотландскихъ бароновъ, чтобы овладѣть ихъ имѣньями и богатствомъ. Чтобы показать вамъ, какія бѣдствія навлечетъ на васъ моя алчность, я разскажу вамъ басню: — У одной лисицы была рана. Мухи облѣпили рану и сосали кровь. Одинъ прохожій спросилъ лисицу, не хочетъ ли она, чтобы мухъ согнали. Она отвѣчала: — Нѣтъ, потому что, если улетятъ эти мухи, уже насытившіяся, то прилетятъ другія, голодныя, которыя при-
что считал его слишком могущественными или же потому, что колдуны, словам которых он весьма верил (ибо исполнилось же предсказание трех фей или вещих сестер), велели ему беречься Макдуффа, который со временем будет искать его гибели. Конечно, этого было бы достаточно, чтобы король поспешил казнить Макдуффа, но одна колдунья, которой Макбет особенно доверял, предсказала ему, что никто рожденный женщиною не убьет его, и что он не будет побежден, пока Бирманский лес не подойдет к Донзинанскому замку; поэтому Макбет перестал бояться своих врагов и решил, что может безнаказанно делать все, что ему угодно: он понял, будто одно пророчество означает, что он не погибнет насильственною смертью, а другое, что он никогда не будет побежден. Эти обманчивые надежды поощряли его к дальнейшему угнетению своих подданных, к новым преступлениям».
«Макдуфф, жизнь которого постоянно была в опасности, задумал бежать в Англию и уговорить Малькольма Каммора идти добывать корону Шотландии. Но намерение тана файфского не осталось тайною для Макбета, ибо короли, как говорится, имеют глаза рыси и уши Мидаса. Макбет держал почти в каждом знатном доме подкупного наушника, который сообщал ему обо всем, что говорилось и что делалось. Как только он узнал, куда собирается отправиться Макдуфф, он собрал большое войско, повел его в Файф и осадил замок тана, рассчитывая застать его там. Но Макдуфф был уже вне опасности, в Англии, у Малькольма Каммора. Обитатели замка, не ожидая ничего дурного, без сопротивления впустили войска короля. Однако, Макбет, по своей великой жестокости, приказал убить не только жену и детей Макдуффа, но и всех, кто находился в замке; имущество Макдуффа было конфисковано, а сам он объявлен изменником, не имеющим права переступить границу Шотландии. Весть об этих несчастьях дошла до Макдуффа, и он воспылал желанием при помощи Малькольма отомстить за смерть своих родных и друзей. Явившись к Малькольму, Макдуфф рассказал ему о бедствиях Шотландии, о тиранической жестокости Макбета, об убийствах, о казнях знатных и простолюдинов, о ненависти, которую к нему питает народ, мечтающий лишь об одном: об избавлении от невыносимо-тяжкого ига».
«Слушая печальные слова Макдуффа, Малькольм тяжко вздохнул, от глубины души сожалея о несчастном положении своей родины. Макдуфф заметил это и стал горячо убеждать принца идти освободить Шотландию от власти кровожадного тирана, каким явил себя Макбет; право было на стороне Малькольма, и шотландцы ждали только повода отпасть от Макбета и отомстить ему за все жестокости, за все оскорбления, которые им приходится выносить. Хотя бедствия Шотландии внушали Малькольму живое сострадание к его соотечественникам, однако, желая узнать, искренен ли Макдуфф, говорит ли он то, что думает, или же подослан Макбетом с целью заманить его, Малькольма, в ловушку, принц отвечал так:
«Я скорблю о несчастьях моей родины и хотел бы помочь ей, но мои пороки не позволяют мне и думать об этом. Во-первых, во мне гнездится отвратительный источник всех зол — сладострастие; распутство мое столь велико, что, будь я королем Шотландии, я обесчестил бы всех ваших жен и дочерей. Мое сластолюбие было бы для вас несноснее кровожадности Макбета».
На это Макдуфф отвечал:
— Действительно, это большой недостаток; многие государи лишались из-за него и жизни, и царства. Но в Шотландии женщин найдется довольно, и потому последуй моему совету: овладей престолом, а я беру на себя все устроить так, что твои страсти будут удовлетворены, и в то же время никто не будет подозревать в тебе сластолюбца».
Тогда сказал Малькольм:
— Сверх того я безмерно жаден. Если бы я был королем, то всеми способами стремился бы к приобретению земель и денег. Я казнил бы по ложным доносам большую часть шотландских баронов, чтобы овладеть их именьями и богатством. Чтобы показать вам, какие бедствия навлечет на вас моя алчность, я расскажу вам басню: — У одной лисицы была рана. Мухи облепили рану и сосали кровь. Один прохожий спросил лисицу, не хочет ли она, чтобы мух согнали. Она отвечала: — Нет, потому что, если улетят эти мухи, уже насытившиеся, то прилетят другие, голодные, которые при-
