на потребу! Закроемъ теперь все это и обернитесь къ углу, къ которому стоите спиною: опять ликъ Хрнистовъ и уже на сей разъ это именно не лицо,—а лнкъ. Типическое русское изображеніе Господа: взглядъ прямъ и простъ, темя возвышенное, что, какъ извѣстно, и по системѣ Лафатера означаетъ способность возвышеннаго богопочтенія; въ лнкѣ есть выраженіе, но нѣтъ страстей. Какъ достигали такой прелести изображенія наши старые мастера?—это осталось ихъ тайной, которая и умерла вмѣстѣ съ ними и съ ихъ отверженнымъ искусствомъ. Просто—до невозможности желать простѣйшаго въ искусствѣ: черты чуть слегка означены, а впечатлѣніе полно; мужиковатъ Онъ, правда, но при всемъ томъ Ему подобаетъ поклоненіе, и какъ кому угодно, а по-моему, нашъ простодушный мастеръ лучше всѣхъ понялъ—Кого ему надо было написать. Мужиковатъ Онъ, повторяю вамъ, и въ зимній садъ Его не позовутъ послушать канареекъ, да что бѣды! — гдѣ Онъ какимъ открылся, тамъ такимъ и ходитъ; а къ намъ зашелъ Онъ въ рабьемъ зракѣ и такъ и ходитъ, не имѣя, гдѣ главы приклонить отъ Петербурга до Камчатки. Знать Ему это нравится принимать съ нами поношенія отъ тѣхъ, кто пьетъ кровь Его и ее же пролнваетъ. И вотъ, въ эту же мѣру, въ какую, по-моему, проще и удачнѣе наше народное искусство поняло внѣшнія черты Христова изображенія, и народный духъ нашъ, можетъ-быть, ближе къ истинѣ постигъ и внутреннія черты Его характера. Не хотите ли, я вамъ разскажу нѣкоторый, можетъ-быть не лишенный интереса, анекдотъ на этотъ случай.
— Ахъ, сдѣлайте милость, владыко; мы всѣ васъ проснмъ объ этомъ!
— А, просите?— такъ и прекрасно: тогда и я васъ прошу слушать и не перебивать, чтб я начну сказывать довольноиздали.
Мы откашлянулись, поправнлись на мѣстахъ, чтобы не шевелиться, и архіерей началъ.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
— Мы должны, господа, мысленно перенестись за много лѣтъ назадъ: это будетъ относнться къ тому времени, когда я еще, mожно сказать, довольно молодымъ человѣкомъ, былъ поставленъ во епископы, въ весьма отдаленную си-
