Идетъ, тяжко переступаетъ, а смотритъ — за нимъ вдалекѣ его левъ плетется; хвостъ опустилъ до земли и головою понурился.
«— Можетъ-быть, онъ и меня хочетъ съѣсть, — подумалъ старикъ. — Но не все ли равно мнѣ какъ умереть? Поступлю лучше по Божью завѣту и не стану рабствовать страху?»
И пришелъ онъ и опустился къ ключу и набралъ воды, а когда восклонился, — видитъ, левъ стоитъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ всегда становился оселъ, пока старецъ укрѣплялъ ему на спину мѣхъ съ водою.
Герасимъ положилъ льву на спину мѣхъ съ водою и самъ на него сѣлъ и сказалъ:
— Неси, виноватый.
Левъ и понесъ воду и старца, а три пришельца, какъ увидѣли, что Герасимъ ѣдетъ на львѣ, еще пуще дивились. Одинъ тутъ остался, а двое изъ нихъ сейчасъ же побѣжали въ жилое мѣсто и возвратились со многими людьми. Всѣмъ захотѣлось видѣть, какъ свирѣпый левъ таскаетъ на себѣ мѣхъ съ водою и дряхлаго старца.
Пришли многіе и стали говорить Герасиму:
— Признайся намъ, — ты или волшебникъ, или въ тебѣ есть особенная сила, какой нѣтъ въ другихъ людяхъ?
— Нѣтъ, — отвѣчалъ Герасимъ: — я совсѣмъ обыкновенный человѣкъ и сила во мнѣ такая же, какъ у васъ у всѣхъ. Если вы захотите, вы всѣ можете это сдѣлать.
— А какъ же этого можно достигнуть?
— Поступайте со всѣми добромъ да ласкою.
— Какъ же съ лютымъ быть ласково, — онъ погубитъ.
— Эко горе какое, а вы объ этомъ не думайте и за себя не бойтесь.
— Какъ же можно за себя не бояться?
— А вотъ такъ же, какъ вы сидите теперь со мной и моего льва не боитеся.
— Это потому намъ здѣсь смѣло, что ты самъ съ нами.
— Пустяки, — что̀ я отъ льва за защита.
— Ты отъ звѣря средство знаешь и за насъ заступишься.
А Герасимъ опять отвѣчалъ:
— Пустяки вы себѣ выдумали, что я будто на льва средство знаю. Богъ свою благость далъ мнѣ — чтобы въ себѣ
Идет, тяжко переступает, а смотрит — за ним вдалеке его лев плетется; хвост опустил до земли и головою понурился.
«— Может быть, он и меня хочет съесть, — подумал старик. — Но не все ли равно мне как умереть? Поступлю лучше по Божью завету и не стану рабствовать страху?»
И пришел он и опустился к ключу и набрал воды, а когда восклонился, — видит, лев стоит на том самом месте, где всегда становился осел, пока старец укреплял ему на спину мех с водою.
Герасим положил льву на спину мех с водою и сам на него сел и сказал:
— Неси, виноватый.
Лев и понес воду и старца, а три пришельца, как увидели, что Герасим едет на льве, еще пуще дивились. Один тут остался, а двое из них сейчас же побежали в жилое место и возвратились со многими людьми. Всем захотелось видеть, как свирепый лев таскает на себе мех с водою и дряхлого старца.
Пришли многие и стали говорить Герасиму:
— Признайся нам, — ты или волшебник, или в тебе есть особенная сила, какой нет в других людях?
— Нет, — отвечал Герасим: — я совсем обыкновенный человек и сила во мне такая же, как у вас у всех. Если вы захотите, вы все можете это сделать.
— А как же этого можно достигнуть?
— Поступайте со всеми добром да ласкою.
— Как же с лютым быть ласково, — он погубит.
— Эко горе какое, а вы об этом не думайте и за себя не бойтесь.
— Как же можно за себя не бояться?
— А вот так же, как вы сидите теперь со мной и моего льва не боитеся.
— Это потому нам здесь смело, что ты сам с нами.
— Пустяки, — что я от льва за защита.
— Ты от зверя средство знаешь и за нас заступишься.
А Герасим опять отвечал:
— Пустяки вы себе выдумали, что я будто на льва средство знаю. Бог свою благость дал мне — чтобы в себе
