магазина въ своемъ домѣ. Сыновей у нихъ не было, а были три дочери: Капитолина Никитишна, Катерина Никитишна и Ольга Никитишна. Всѣ онѣ были собою недурны и хорошо знали разныя работы и хозяйство. Капитолина Никитишна была замужемъ, только не за купцомъ, а за живописцемъ, — однако, очень хорошій былъ человѣкъ и довольно зарабатывалъ — все бралъ подряды выгодно церкви расписывать. Одно въ немъ всему родству непріятно было, что работалъ божественное, а зналъ какія-то вольнодумства изъ Курганова «Письмовника». Любилъ говорить про Хаосъ, про Овидія, про Промиѳея и охотникъ былъ сравнивать баснословія съ бытописаніемъ. Если бы не это, все бы было прекрасно. А второе — то, что у нихъ дѣтей не было, и дядюшку съ теткой это очень огорчало. Они еще только первую дочь выдали замужъ, и вдругъ она три года была бездѣтна. За это другихъ сестеръ женихи обѣгать стали.
Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, черезъ что ея дочь не родитъ: — оба, говоритъ, — молоды и красивы, а дѣтей нѣтъ?
Иванъ Яковлевичъ забормоталъ:
— Есть убо небо небесе; есть небо небесе.
Его подсказчицы перевели теткѣ, что батюшка велитъ, — говорятъ, — вашему зятю, чтобы онъ Богу молился, а онъ, должно быть, у васъ маловѣрующій.
Тетушка такъ и ахнула: все, говоритъ. — ему явлено! И стала она приставать къ живописцу, чтобы онъ поисповѣдался; а тому все трынъ-трава! Ко всему легко относился… даже по постамъ скоромное ѣлъ… и притомъ, слышатъ они стороною, будто онъ и червей, и устрицъ вкушаетъ. А жили они всѣ въ одномъ домѣ, и часто сокрушались, что есть въ ихнемъ купеческомъ родствѣ такой человѣкъ безъ вѣры.
Вотъ и пошла тетка къ Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разомъ помолиться о еже рабѣ Капитолинѣ отверсти ложесна, а раба Ларія (такъ живописца звали) просвѣтити вѣрою.
Просятъ объ этомъ вмѣстѣ и дядя, и тетка.
Иванъ Яковлевичъ залепеталъ что-то такое, чего и по-
магазина в своем доме. Сыновей у них не было, а были три дочери: Капитолина Никитишна, Катерина Никитишна и Ольга Никитишна. Все они были собою недурны и хорошо знали разные работы и хозяйство. Капитолина Никитишна была замужем, только не за купцом, а за живописцем, — однако, очень хороший был человек и довольно зарабатывал — все брал подряды выгодно церкви расписывать. Одно в нем всему родству неприятно было, что работал божественное, а знал какие-то вольнодумства из Курганова «Письмовника». Любил говорить про Хаос, про Овидия, про Промифея и охотник был сравнивать баснословия с бытописанием. Если бы не это, все бы было прекрасно. А второе — то, что у них детей не было, и дядюшку с теткой это очень огорчало. Они еще только первую дочь выдали замуж, и вдруг она три года была бездетна. За это других сестер женихи обегать стали.
Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, через что ее дочь не родит: — оба, говорит, — молоды и красивы, а детей нет?
Иван Яковлевич забормотал:
— Есть убо небо небесе; есть небо небесе.
Его подсказчицы перевели тетке, что батюшка велит, — говорят, — вашему зятю, чтобы он Богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.
Тетушка так и ахнула: все, говорит. — ему явлено! И стала она приставать к живописцу, чтобы он поисповедался; а тому все трын-трава! Ко всему легко относился… даже по постам скоромное ел… и притом, слышат они стороною, будто он и червей, и устриц вкушает. А жили они все в одном доме, и часто сокрушались, что есть в ихнем купеческом родстве такой человек без веры.
Вот и пошла тетка к Ивану Яковлевичу, чтобы попросить его разом помолиться о еже рабе Капитолине отверсти ложесна, а раба Лария (так живописца звали) просветити верою.
Просят об этом вместе и дядя, и тетка.
Иван Яковлевич залепетал что-то такое, чего и по-
