увѣнчаны кедрами, которые стоятъ дружными кучками, съ своими горизонтальными вѣтвями.
Что̀ за зелень тамъ, въ этой кучѣ деревьевъ? чѣмъ засѣяны поля? каковы дома?... Скорѣй, скорѣй, на берегъ! Двѣ коралловыя сѣрыя скалы выступаютъ далеко изъ береговъ и висятъ надъ водой; на вершинѣ одной изъ нихъ видна кровля протестантской церкви, а рядомъ съ ней тяжело залегли въ густой травѣ и кустахъ каменныя массивныя глыбы разныхъ формъ, цилиндры, полукруги, овалы: издалека примешь ихъ за зданія — такъ велики они. Это памятники кладбища. Далѣе направо берегъ опять немного выдался къ морю и идетъ то холмами, то тянется низменной, песчаной отмелью, заливаемой приливомъ. Вплоть почти подъ самымъ берегомъ идетъ гряда рифовъ, черезъ которые скачутъ буруны; мѣстами высунулись изъ воды камни; во время отлива они видны, а въ приливъ прячутся.
Вообще весь рейдъ усѣянъ мелями и рифами. Бѣда входить на него безъ хорошихъ картъ! а тутъ одна только карта и есть порядочная — Бичи. Черезъ часъ катеръ нашъ, чуть-чуть задѣвая килемъ за каменья обмелѣвшей при отливѣ пристани, уперся въ глинистый берегъ. Мы выскочили изъ шлюпки и очутились — въ саду не въ саду, и не въ лѣсу, а въ какомъ-то паркѣ, подъ непроницаемымь сводомъ, отчасти знакомыхъ и отчасти незнакомыхъ деревьевъ и кустовъ. Изъ нашихъ сѣверныхъ знакомцевъ было тутъ немного сосенъ, а то все новое, у насъ невиданное.
Меня опять поразилъ, какъ на Явѣ и въ Сингапурѣ, сильный, приторный и пряный запахъ троиическихъ лѣсовъ, охватила теплая влажность ароматическихъ испареній. Мимо лѣса краснаго дерева и другихъ, которые толпой жмутся къ самому берегу, какъ будто хотятъ столкнуть другъ друга въ воду, пошли мы по тропинкѣ къ другому большому лѣсу, или саду, манившему издали къ себѣ. Мы прошли по гли-
