ружилось, что господинъ ф. Эренбергъ состоялъ на службѣ и у прусской полиціи. Имъ были составлены оффиціальные протоколы переговоровъ съ представителями нашей партіи,—въ томъ числѣ и со мною. При этомъ произошелъ только обмѣнъ ролей: самые рискованные планы, составленные и высказанные имъ, онъ приписывалъ намъ, тогда—какъ себя онъ выставлялъ отклонявшимъ ихъ. Что произошло бы, если бы въ одинъ прекрасный день протоколы эти попали въ извѣстныя руки, а обвиняемые въ нихъ свидѣтели не доказали бы ихъ гнусности? Такъ, напримѣръ, онъ старался мнѣ объяснить, что ничего нѣтъ легче, какъ, узнавши адресы всѣхъ высшихъ военныхъ чиновъ большихъ городовъ Германіи, выслать какъ нибудь ночью лучшихъ нашихъ людей, чтобы одновременно умертвить всѣхъ этихъ офицеровъ; (Движеніе). Въ своемъ протоколѣ онъ, однако, приписываетъ этотъ планъ мнѣ. Въ цюрихской «Arbeiterstimme» онъ съ классической ясностью излагаетъ въ четырехъ статьяхъ способъ веденія современной уличной борьбы и способъ уничтоженія артиллеріи и кавалеріи. На совѣщаніяхъ онъ рекомендовалъ собирать деньги для покупки оружія нашимъ людямъ. Въ случаѣ войны съ Франціей наши товарищи должны были, по его плану, броситься изъ Швейцаріи въ Баденъ и Вюрттембергъ, чтобы уничтожить рельсы и наложить арестъ на почтовыя и желѣзнодорожныя кассы. И господинъ, подававшій намъ такіе совѣты, состоялъ, какъ уже сказано, на службѣ у прусской полиціи. (Слушайте!).
Полицейскимъ агентомъ былъ также извѣстный Фридеманъ, изгнанный изъ Берлина и призывавшій своими стихами и прозой къ насиліямъ цюрихскую партію. Недалеко озъ Базеля былъ арестованъ нѣкій жестяникъ Вейсъ, развѣшивавшій плакаты, въ которыхъ прославлялись Каммереръ и Штельмахеръ. Судебнымъ слѣдствіемъ было выяснено, что и Вейсъ этотъ состоялъ на службѣ у прусской полиціи.
ружилось, что господин фон Эренберг состоял на службе и у прусской полиции. Им были составлены официальные протоколы переговоров с представителями нашей партии, — в том числе и со мною. При этом произошел только обмен ролей: самые рискованные планы, составленные и высказанные им, он приписывал нам, тогда как себя он выставлял отклонявшим их. Что произошло бы, если бы в один прекрасный день протоколы эти попали в известные руки, а обвиняемые в них свидетели не доказали бы их гнусности? Так, например, он старался мне объяснить, что ничего нет легче, как, узнавши адреса всех высших военных чинов больших городов Германии, выслать как-нибудь ночью лучших наших людей, чтобы одновременно умертвить всех этих офицеров; (движение). В своем протоколе он, однако, приписывает этот план мне. В цюрихской «Arbeiterstimme» он с классической ясностью излагает в четырех статьях способ ведения современной уличной борьбы и способ уничтожения артиллерии и кавалерии. На совещаниях он рекомендовал собирать деньги для покупки оружия нашим людям. В случае войны с Францией наши товарищи должны были, по его плану, броситься из Швейцарии в Баден и Вюртемберг, чтобы уничтожить рельсы и наложить арест на почтовые и железнодорожные кассы. И господин, подававший нам такие советы, состоял, как уже сказано, на службе у прусской полиции. («Слушайте!»).
Полицейским агентом был также известный Фридеман, изгнанный из Берлина и призывавший своими стихами и прозой к насилиям цюрихскую партию. Недалеко от Базеля был арестован некий жестяник Вейс, развешивавший плакаты, в которых прославлялись Каммерер и Штельмахер. Судебным следствием было выяснено, что и Вейс этот состоял на службе у прусской полиции.
