раньше всего — экономической необходимостью; больше всего это было въ интересахъ буржуазіи и ея дальнѣйшаго развитія. И въ концѣ концовъ идея объединенія проявила бы себя со стихійной силой. Но вотъ ею воспользовался Бисмаркъ, осуществившій ее по своему, въ пользу интересовъ Гогенцоллерновъ и въ то же время — въ интересахъ буржуазіи и юнкерства. Плодомъ этого компромисса являются германскія государственныя учрежденія, которыя стремятся примирить интересы этихъ трехъ факторовъ. Въ концѣ концовъ и самъ Бисмаркъ принужденъ былъ оставить свой постъ. «Какое несчастіе для Германіи!» восклицала преданная ему пресса. Ну и что же такое случилось за это время съ Германіей? (Смѣхъ). И Бисмаркъ не намного управлялъ бы ею иначе, чѣмъ она управлялась съ тѣхъ поръ.
Основное положеніе о сравнительно ничтожной роли отдѣльной личности въ исторіи отличаетъ насъ отъ анархистовъ.
Послѣдніе, будучи крайними индивидуалистами, признаютъ громадное значеніе за личностью въ исторіи; въ ушахъ людей ограниченныхъ, легко поддающихся страстямъ и чужому вліянію, эта идея принимаетъ чудовищные размѣры и порождаетъ ложную мысль о необходимости покушеній на жизнь отдѣльныхъ лицъ, будто отвѣтственныхъ за все общественное зло.
Если бы эта до безумія уродливая мысль не овладѣла Лукени, то какъ могъ-бы онъ предательски убить женщину, никогда не игравшую политической роли, всегда устранявшуюся, — не въ примѣръ другимъ императрицамъ, — отъ всякаго политическаго вліянія; женщину, внушавшую всѣмъ невольное и глубокое уваженіе своими высокими духовными качествами и умѣвшую такъ чтить поэта Гейне, какъ чтятъ его только соціалъ-демократы. (Браво!).
Было-бы, однако, въ высшей степени несправедливо считать всѣхъ анархистовъ отвѣтственными за
раньше всего — экономической необходимостью; больше всего это было в интересах буржуазии и ее дальнейшего развития. И в конце концов идея объединения проявила бы себя со стихийной силой. Но вот ею воспользовался Бисмарк, осуществивший ее по-своему, в пользу интересов Гогенцоллернов и в то же время — в интересах буржуазии и юнкерства. Плодом этого компромисса являются германские государственные учреждения, которые стремятся примирить интересы этих трех факторов. В конце концов и сам Бисмарк принужден был оставить свой пост. «Какое несчастье для Германии!» — восклицала преданная ему пресса. Ну и что же такое случилось за это время с Германией? (Смех). И Бисмарк не намного управлял бы ею иначе, чем она управлялась с тех пор.
Основное положение о сравнительно ничтожной роли отдельной личности в истории отличает нас от анархистов.
Последние, будучи крайними индивидуалистами, признают громадное значение за личностью в истории; в ушах людей ограниченных, легко поддающихся страстям и чужому влиянию, эта идея принимает чудовищные размеры и порождает ложную мысль о необходимости покушений на жизнь отдельных лиц, будто ответственных за все общественное зло.
Если бы эта до безумия уродливая мысль не овладела Лукени, то как мог бы он предательски убить женщину, никогда не игравшую политической роли, всегда устранявшуюся, — не в пример другим императрицам, — от всякого политического влияния; женщину, внушавшую всем невольное и глубокое уважение своими высокими духовными качествами и умевшую так чтить поэта Гейне, как чтят его только социал-демократы. («Браво!»).
Было бы, однако, в высшей степени несправедливо считать всех анархистов ответственными за
