Кл. Развѣ онъ несправедливо такъ говоритъ? Какъ тебѣ кажется?
Аѳ. Я нахожу, что прежніе законодатели были слишкомъ снисходительны и законодательствовали не зная и не помышляя о слѣдствіяхъ.
Кл. Какимъ образомъ ты ето говоришь?
Аѳ. Они устрашились сихъ словъ, и положили такой законъ: позволено всякому завѣщать собственность, кто какъ захочетъ. Но мы, Клиній, умирающимъ въ нашемъ городѣ сдѣлаемъ отвѣтъ основателнѣйшій.
Кл. Какой же?
Аѳ. Друзья, мы скажемъ, вы послѣдній день доживаете въ смущеніи и трудно вамъ знать собственныя свои вещи, а наипаче самихъ себя, какъ повелѣваетъ Пиѳійской оракулъ. Но я, какъ законодатель, полагаю, что и сами вы уже не себѣ принадлежите, равно какъ и ваше имѣніе. Оно принадлежитъ цѣлому вашему поколѣнію настоящему и будущему, а еще болѣе отечеству, коему принадлежитъ и весь родъ вашъ и все имѣніе. И если такъ, то я не соглашусь, чтобъ васъ, удрученныхъ болѣзнію и старостію кто нибудь принудилъ лестію завѣщать противъ всякаго права. Я взираю только на общую пользу отечества и вашего поколѣнія, оставя въ сторонѣ частныя выгоды каждаго; а вы не гнѣвайтесь на насъ, отходя въ тотъ путь, куда васъ призываетъ общая судьба
Кл. Разве он несправедливо так говорит? Как тебе кажется?
Аф. Я нахожу, что прежние законодатели были слишком снисходительны и законодательствовали, не зная и не помышляя о следствиях.
Кл. Каким образом ты это говоришь?
Аф. Они устрашились сих слов и положили такой закон: позволено всякому завещать собственность, кто как захочет. Но мы, Клиний, умирающим в нашем городе сделаем ответ основательнейший.
Кл. Какой же?
Аф. «Друзья, — мы скажем, — вы последний день доживаете в смущении и трудно вам знать собственные свои вещи, а наипаче самих себя, как повелевает Пифийский оракул. Но я, как законодатель, полагаю, что и сами вы уже не себе принадлежите, равно как и ваше имение. Оно принадлежит целому вашему поколению настоящему и будущему, а еще более отечеству, коему принадлежит и весь род ваш, и все имение. И если так, то я не соглашусь, чтоб вас, удрученных болезнью и старостью кто-нибудь принудил лестью завещать против всякого права. Я взираю только на общую пользу отечества и вашего поколения, оставя в стороне частные выгоды каждого; а вы не гневайтесь на нас, отходя в тот путь, куда вас призывает общая судьба
