подъ свой кровъ; отсѣлѣ произошли ужасныя кровопролитія и побѣги. Изгнанные возвратились во второй разъ, перемѣнивъ свое имя. Они вмѣсто Ахеянъ назвались Дорійцами, можетъ быть отъ того, что бѣгущихъ собралъ Дорій. Здѣсь начинается ваша Исторія, Лакедемонцы, длиннымъ рядомъ сихъ произшествій.
Мег. Точно такъ.
Аѳ. Съ чего мы начали разсужденіе свое о законахъ, прежде нежели случайно разговоръ нашъ обратился къ музыкѣ и пьянству, къ тому же опять мы возвращаемся, какъ будто нѣкой Богъ руководствуетъ насъ. Предметъ, такъ сказать, самъ собою дается намъ въ руки. Теперь рѣчь идетъ о населеніи Лакедемона, который, равно какъ и Критъ, можно сказать, устроились подъ одинакими законами. Какое же пространство мы дали своему разсужденію? Говоря о населеніяхъ и объ образѣ правленія, мы видѣли первое общество людей, второе и третье, кои въ неизчислимомъ продолженіи времени развивались одно изъ другаго. Теперь намъ представляется такой городъ, или лучше сказать такой народъ, которой и прежде имѣлъ свои переселенія, и нынѣ имѣетъ. Здѣсь можно видѣть, что хорошо и что худо въ каждомъ государственномъ устроеніи; какіе законы служили ко спасенію однихъ; отъ чего погибаютъ другіе; и какія
под свой кров; отселе произошли ужасные кровопролития и побеги. Изгнанные возвратились во второй раз, переменив свое имя. Они вместо ахеян назвались дорийцами, может быть оттого, что бегущих собрал Дорий. Здесь начинается ваша история, лакедемонцы, длинным рядом сих происшествий.
Мег. Точно так.
Аф. С чего мы начали рассуждение свое о законах, прежде нежели случайно разговор наш обратился к музыке и пьянству, к тому же опять мы возвращаемся, как будто некий Бог руководствует нас. Предмет, так сказать, сам собою дается нам в руки. Теперь речь идет о населении Лакедемона, который, равно как и Крит, можно сказать, устроились под одинаковыми законами. Какое же пространство мы дали своему рассуждению? Говоря о населениях и об образе правления, мы видели первое общество людей, второе и третье, кои в неисчислимом продолжении времени развивались одно из другого. Теперь нам представляется такой город, или лучше сказать такой народ, который и прежде имел свои переселения, и ныне имеет. Здесь можно видеть, что хорошо и что худо в каждом государственном устроении; какие законы служили ко спасению одних; от чего погибают другие; и какие
