Страница:Пир (Платон, Городецкий).pdf/99

Эта страница была вычитана

разъ только онѣ проникаютъ въ не совсѣмъ бездарную душу молодого человѣка и заставляютъ его говорить и дѣлать все, что ни попало, — и видя, съ другой стороны, передъ собой Федра, Агатона, Эриксимаха, Павзанія, Аристодема и Аристофана, не говоря уже о Сократѣ и всѣхъ остальныхъ, зараженныхъ этой философской маніей и недугомъ, я не поколеблюсь высказаться передъ вами вполнѣ, ибо вы снисходительно отнесетесь и къ тому, что дѣлалось тогда, и къ тому, что услышите сейчасъ. Рабамъ же вашимъ и всѣмъ другимъ, непосвященнымъ и необразованнымъ, закройте уши крѣпко-на-крѣпко.

XXXIV. Итакъ, друзья мои, когда огни были потушены и прислуга удалилась къ себѣ, я рѣшилъ, что нечего болѣе кривить съ нимъ душой, но пойти напрямикъ и свободно высказать ему свои мысли. Толкнувши его слегка, я сказалъ: Ты спишь, Сократъ? — Нѣтъ еще, отвѣчалъ онъ. — Знаешь, что мнѣ думается? — Что же именно? — Думается мнѣ, что ты единственный достойный меня любовникъ и, повидимому, ты только не рѣшаешься признаться мнѣ въ своей любви. Лично я на этотъ счетъ полагаю такъ: я считаю положительно безуміемъ отказать тебѣ въ удовольствіи и въ этомъ и во всякомъ другомъ случаѣ. Моя самая завѣтная цѣль — достигнуть возможнѣйшаго совершенства, а въ этомъ отношеніи, думается мнѣ, никто не могъ бы мнѣ быть такъ полезенъ, какъ ты. И отказывая въ чемъ бы то ни было такому человѣку, какъ ты, я боялся бы вызвать порицаніе скорѣе со стороны разумныхъ, нежели, исполняя всякую твою прихоть, со стороны


Тот же текст в современной орфографии

раз только они проникают в не совсем бездарную душу молодого человека и заставляют его говорить и делать всё, что ни попало, — и видя, с другой стороны, перед собой Федра, Агатона, Эриксимаха, Павзания, Аристодема и Аристофана, не говоря уже о Сократе и всех остальных, зараженных этой философской манией и недугом, я не поколеблюсь высказаться перед вами вполне, ибо вы снисходительно отнесетесь и к тому, что делалось тогда, и к тому, что услышите сейчас. Рабам же вашим и всем другим, непосвященным и необразованным, закройте уши крепко-накрепко.

XXXIV. Итак, друзья мои, когда огни были потушены и прислуга удалилась к себе, я решил, что нечего более кривить с ним душой, но пойти напрямик и свободно высказать ему свои мысли. Толкнувши его слегка, я сказал: Ты спишь, Сократ? — Нет еще, отвечал он. — Знаешь, что мне думается? — Что же именно? — Думается мне, что ты единственный достойный меня любовник и, по-видимому, ты только не решаешься признаться мне в своей любви. Лично я на этот счет полагаю так: я считаю положительно безумием отказать тебе в удовольствии и в этом и во всяком другом случае. Моя самая заветная цель — достигнуть возможнейшего совершенства, а в этом отношении, думается мне, никто не мог бы мне быть так полезен, как ты. И отказывая в чём бы то ни было такому человеку, как ты, я боялся бы вызвать порицание скорее со стороны разумных, нежели, исполняя всякую твою прихоть, со стороны

91