Страница:Пир (Платон, Городецкий).pdf/74

Эта страница была вычитана

нію добромъ, а почему желающій быть счастливымъ желаетъ этого, объ этомъ спрашивать не приходится, а твой отвѣтъ уже исключаетъ дальнѣйшіе разспросы. — Разумѣется, отвѣчалъ я. — Но думаешь-ли ты, что эта любовь и это желаніе присущи всѣмъ людямъ, и что всѣ желаютъ постоянно обладать добромъ, или ты держишься на этотъ счетъ иного мнѣнія? — Нѣтъ, я думаю, что они присущи всѣмъ людямъ. — Почему же, Сократъ, мы не говоримъ о всѣхъ людяхъ, что они любятъ, разъ любятъ всѣ и при томъ всегда одно и то же? Почему мы объ однихъ говоримъ это, о другихъ же нѣтъ? — Меня и самого удивляетъ это, сказалъ я. — Не удивляйся, возразила она: вѣдь, выдѣляя какой-нибудь видъ любви, мы называемъ его любовью, употребляя родовое понятіе, въ другихъ же случаяхъ мы примѣняемъ иныя выраженія. — Напримѣръ? спросилъ я. — Ну, хотя бы такъ: тебѣ извѣстно что творчество[1] имѣетъ много видовъ, ибо творчество есть всякая вообще причина для всего того, что изъ небытія переходитъ въ бытіе, такъ что произведенія всякихъ искусствъ суть различные виды творчества, а ихъ создатели — творцы. — Справедливо. — И все-таки, сказала она, ты знаешь, что ихъ не зовутъ поэтами, но другими именами, и что только одна часть, выдѣленная изъ всего творчества, имѣющая отношеніе къ поэзіи и музыкальной композиціи, получила названіе цѣлаго рода. Вѣдь, только одну эту часть называютъ поэзіей[2], а тѣхъ, кто ею обладаетъ, поэтами.

  1. Ποίησις — творчество, поэзія.
  2. Греки называли поэзіей не только стихотворство, но и музыкальную композицію.
Тот же текст в современной орфографии

нию добром, а почему желающий быть счастливым желает этого, об этом спрашивать не приходится, а твой ответ уже исключает дальнейшие расспросы. — Разумеется, отвечал я. — Но думаешь ли ты, что эта любовь и это желание присущи всем людям, и что все желают постоянно обладать добром, или ты держишься на этот счет иного мнения? — Нет, я думаю, что они присущи всем людям. — Почему же, Сократ, мы не говорим о всех людях, что они любят, раз любят все и при том всегда одно и то же? Почему мы об одних говорим это, о других же нет? — Меня и самого удивляет это, сказал я. — Не удивляйся, возразила она: ведь, выделяя какой-нибудь вид любви, мы называем его любовью, употребляя родовое понятие, в других же случаях мы применяем иные выражения. — Например? спросил я. — Ну, хотя бы так: тебе известно что творчество[1] имеет много видов, ибо творчество есть всякая вообще причина для всего того, что из небытия переходит в бытие, так что произведения всяких искусств суть различные виды творчества, а их создатели — творцы. — Справедливо. — И всё-таки, сказала она, ты знаешь, что их не зовут поэтами, но другими именами, и что только одна часть, выделенная из всего творчества, имеющая отношение к поэзии и музыкальной композиции, получила название целого рода. Ведь, только одну эту часть называют поэзией[2], а тех, кто ею обладает, поэтами.

  1. Ποίησις — творчество, поэзия.
  2. Греки называли поэзией не только стихотворство, но и музыкальную композицию.
66