пришлось слышать отъ мантинеянки Діотимы[1]. Мудрая какъ въ этомъ, такъ и во многихъ другихъ отношеніяхъ, она добилась для аѳинянъ, приносившихъ однажды жертву передъ чумой, отсрочки бѣды на десять лѣтъ. Она и меня научила эротическимъ дѣламъ, и эту-то рѣчь я попытаюсь передать вамъ, принявъ во вниманіе и результаты нашей бесѣды съ Агатономъ съ своей точки зрѣнія, какъ сумѣю. Но нужно, Агатонъ, какъ ты справедливо замѣтилъ, изложить сначала, что такое Эросъ и каковъ онъ, а затѣмъ уже разсказать о его дѣлахъ. Мнѣ кажется, легче всего разобрать Эросъ такимъ образомъ, какъ это сдѣлала тогда эта иностранка, а именно путемъ ряда вопросовъ ко мнѣ. Вѣдь, и я самъ тогда говорилъ ей почти то же самое, что теперь говорилъ мнѣ Агатонъ, а именно, что Эросъ — великій богъ и что онъ стремится къ прекрасному. Но и она опровергла меня тѣми же доводами, какими опровергъ Агатона я, а именно, что онъ, вопреки моимъ увѣреніямъ, и не красивъ и не добръ. Тогда я сказалъ: Что говоришь ты, Діотима, — стало-быть, Эросъ безобразенъ и недобръ? На это она сказала: Выражайся лучше. Неужели ты полагаешь, что все, что не прекрасно, должно быть непремѣнно безобразно? — Конечно, такъ. — Неужели же и то, что не мудро, есть непремѣнно и
- ↑ Отношеніе Діотимы къ Сократу — выдуманное. О личности Діотимы мы знаемъ мало. Проклъ назыв. ее пророчицей и причисляетъ къ пиѳагореянкамъ (Plat Respubl.); въ другихъ мѣстахъ ее называютъ философомъ (Lucian Eunuch. 6, Aristid. II, p. 127, Diud), а схоліастъ у Аристида называетъ ее жрицей Зевса Ликейскаго. Весь разсказъ о Діотимѣ — вымыселъ Платона.
пришлось слышать от мантинеянки Диотимы[1]. Мудрая как в этом, так и во многих других отношениях, она добилась для афинян, приносивших однажды жертву перед чумой, отсрочки беды на десять лет. Она и меня научила эротическим делам, и эту-то речь я попытаюсь передать вам, приняв во внимание и результаты нашей беседы с Агатоном с своей точки зрения, как сумею. Но нужно, Агатон, как ты справедливо заметил, изложить сначала, что такое Эрос и каков он, а затем уже рассказать о его делах. Мне кажется, легче всего разобрать Эрос таким образом, как это сделала тогда эта иностранка, а именно путем ряда вопросов ко мне. Ведь, и я сам тогда говорил ей почти то же самое, что теперь говорил мне Агатон, а именно, что Эрос — великий бог и что он стремится к прекрасному. Но и она опровергла меня теми же доводами, какими опроверг Агатона я, а именно, что он, вопреки моим уверениям, и не красив и не добр. Тогда я сказал: Что говоришь ты, Диотима, — стало быть, Эрос безобразен и недобр? На это она сказала: Выражайся лучше. Неужели ты полагаешь, что всё, что не прекрасно, должно быть непременно безобразно? — Конечно, так. — Неужели же и то, что не мудро, есть непременно и
- ↑ Отношение Диотимы к Сократу — выдуманное. О личности Диотимы мы знаем мало. Прокл назыв. ее пророчицей и причисляет к пифагореянкам (Plat Respubl.); в других местах ее называют философом (Lucian Eunuch. 6, Aristid. II, p. 127, Diud), а схолиаст у Аристида называет ее жрицей Зевса Ликейского. Весь рассказ о Диотиме — вымысел Платона.
