скаго начала, но исключительно отъ мужского (а это-то и есть любовь къ мальчикамъ), а во-вторыхъ — оно происходитъ отъ богини болѣе старшей и поэтому непричастной безстыдству. Поэтому-то и обращаются къ мужскому началу люди, вдохновленные этимъ Эросомъ, такъ какъ они любятъ болѣе мощное по природѣ и обладающее болѣе значительнымъ разумомъ. И каждый легко могъ бы различить въ самой любви къ мальчикамъ лицъ, совершенно чисто увлеченныхъ этимъ Эросомъ[1]; а именно, они любятъ не дѣтей, но такихъ юношей, которые уже начинаютъ обнаруживать разумъ. А это время совпадаетъ съ первымъ появленіемъ растительности на лицѣ. И начавъ любить съ этихъ поръ, они, по моему мнѣнію, способны оставаться съ ними вмѣстѣ навсегда жить съ ними общею жизнью: они не станутъ обманывать неопытнаго юноши, поймавъ его на хитрость, и не будутъ оставлять его осмѣяннымъ, чтобы сейчасъ же перейти къ другому. Хорошо было бы установить законъ, который запрещалъ бы любить слишкомъ молодыхъ мальчиковъ, чтобы подчасъ не приходилось изъ-за нихъ тратить попусту много труда. Вѣдь, относительно дѣтей трудно сказать, куда поведетъ въ концѣ-концовъ ихъ физическій и духовный ростъ: къ добру или худу[2]. Люди порядочные сами добровольно приняли на себя исполненіе этого закона, но слѣдовало бы принуждать къ соблюденію его и этихъ всенародныхъ любителей, какъ мы запрещаемъ имъ, насколько возможно, любить женщинъ свободнаго со-
скаго начала, но исключительно от мужского (а это-то и есть любовь к мальчикам), а во-вторых — оно происходит от богини более старшей и поэтому непричастной бесстыдству. Поэтому-то и обращаются к мужскому началу люди, вдохновленные этим Эросом, так как они любят более мощное по природе и обладающее более значительным разумом. И каждый легко мог бы различить в самой любви к мальчикам лиц, совершенно чисто увлеченных этим Эросом[1]; а именно, они любят не детей, но таких юношей, которые уже начинают обнаруживать разум. А это время совпадает с первым появлением растительности на лице. И начав любить с этих пор, они, по моему мнению, способны оставаться с ними вместе навсегда жить с ними общею жизнью: они не станут обманывать неопытного юноши, поймав его на хитрость, и не будут оставлять его осмеянным, чтобы сейчас же перейти к другому. Хорошо было бы установить закон, который запрещал бы любить слишком молодых мальчиков, чтобы подчас не приходилось из-за них тратить попусту много труда. Ведь, относительно детей трудно сказать, куда поведет в конце концов их физический и духовный рост: к добру или худу[2]. Люди порядочные сами добровольно приняли на себя исполнение этого закона, но следовало бы принуждать к соблюдению его и этих всенародных любителей, как мы запрещаем им, насколько возможно, любить женщин свободного со-
