Хвостов. — Нет, препятствия не было; но мне известно, что отрицательное отношение к Наумову безусловно было. Я и подбирал человечка такого, который был бы совершенно независим и на которого можно было бы опереться в совете министров по вопросу о роспуске и нероспуске Думы. Они могли мне все карты спутать. Моя цель была выдвинуться; как человек, примиривший Думу с правительством, на этом пройти, потому что я Думы не боялся, считал, что с ней легче, что другой такой Думы не будет. Таково было мое убеждение. Вдруг, в самый разгар моей политики мне Думу распустят!
Председатель. — Позвольте считать вопрос о Наумове законченным. В вашей жизни, как министра внутренних дел, было еще одно затруднение: князь Андроников, который проводил вас, стал требовать от вас платы за это, в форме назначений по министерству внутренних дел лиц, которые ему нравились, даже в такой форме, чтобы вы во всех назначениях по министерству с ним советовались?
Хвостов. — Таких общих требований он не предъявлял, но частично за тех или других лиц хлопотал, действительно.
Председатель. — Тут было назначение Петкевича?
Хвостов. — Он был против назначения Петкевича; затем он был против Шидловского, одним словом, против всех моих назначений[1].
Председатель. — Вам пришлось давать ему удовлетворение в некоторых назначениях?
Хвостов. — Весьма мало. Кое-какие назначения пришлось сделать по его просьбе, но крупных я все-таки отстоял. Тут не боязнь Андроникова, а просто потому, что Андроников поедет к Вырубовой, она скажет императрице, императрица императору, и на докладе я получу реприманд.
Председатель. — Это и есть боязнь.
Хвостов. — Это не боязнь. У меня отнимались работники, которые мне были нужны для дела. Например, так было с Климовичем. В один прекрасный День он не угодил Решетникову. Решетников жалуется Вырубовой, и я получаю приказание немедленно убрать Климовича из Москвы, где он был мне необходим. Я и теперь остаюсь при том мнении, что он был очень дельный градоначальник. Спорить было очень трудно. То же самое и с Петкевичем. Они пустили при дворе императора слух, что он пять раз менял веру и что он не может быть директором департамента духовных дел, когда он сам выкрест. Но мне Петкевич был важен потому, что он писал против прибалтийских немцев, мне этот проект казался необходимым. А император мне и говорит: «Это ваш выкрест написал?» Он сказал в шутливом тоне, но неприятно получить такой реприманд. Ну, и
- ↑ «он (т.-е. Андроников) был против Шидловского, одним словом, против всех моих назначений». — Повидимому, надо: «он. был против Шадурского» и т. д., так как при А. Н. Хвостове никто из Шидловских никакого видного назнач. не получил, а на пост дир. д-та общ. дел был назнач. бывш. сослуж. Хвостова по суд. вед. С. Б. Шадурский, человек чуждый Петербургу, неизвестный Андроникову.
