Милюков. — Т.-е. до войны. Я говорил об этом в течение всего десятка лет и для меня это было красной нитью всей моей политической борьбы, потому что я считал, что здесь главное зло. Куда бы мы ни уходили, мы возвращались к этому пункту.
Председатель (читает). — «Теперь союз правительства с партией правительственного переворота совершается открыто и цинично», — говорили вы 26 апреля 1914 года, — «в палате Михаила архангела цитировались слова министра внутренних дел при приеме представителей той черносотенной армии железнодорожников, которую создал Рухлов: «принимаю этот знак, а членом вашего союза я был и всегда буду».
Милюков. — Это по поводу Маклакова.
Председатель. — «Каково политическое положение, при котором министр внутренних дел может открыто и гласно сделать признание, что он является членом партии политического переворота». Это 26 апреля.
Милюков. — Это относится к тому моменту моих показаний, где я говорил, что я уличал Маклакова даже в употреблении самой терминологии до 17 октября. Это, несомненно, делалось не бессознательно.
Председатель. — Вот вторая цитата. В заседании 2 мая вы высказались так: «В речи министра внутренних дел я искал ответа на те вопросы, которые мы задавали и, прежде всего, ответа на вопрос: как же относится министр к правым партиям, к государственным переворотам». Вы помните, его об этом спрашивали трижды с этой трибуны. И вот, вы пробуете всмотреться в его декларацию, чтобы выяснить себе, как же он на это отвечал. Что вам известно было в этот момент и, исходя из этого, что вам стало известно в отношении союза партии государственного переворота и правительства в период времени конца 1916 и начала 1917 года?
Милюков. — Так как я всегда подозревал, где находятся корни такого рода элементов, то я следил за внешними проявлениями, подбирая материал. Но мне всегда приходилось клеить мозаично из отдельных фактов, часто мелких. Так что мои сведения апостериорны, они скорее догадки, чем сведения. Относительно Маклакова, для меня не было сомнения, что он стоял очень близко у источника, пользовался личным доверием, вкравшись в это доверие, когда ликвидировали Столыпина, что он ведет определенную линию, что он не может отступить ни на йоту. Поэтому я всегда старался его проверять, всегда старался подчеркивать психологию его выражений, которые он употреблял. Но все-таки это были мои заключения, а не прямые сведения, которых у меня не было.
Председатель. — Вот точно так же нам представляется, что в конце 1913 и в первые месяцы 1914 года оппозиция в Думе,
