значения и смотреть на это, как на случайный эпизод туриста, и в этой форме изложить. Потом я убедился, что он сделал как раз обратное, придал этому очень большое значение и на этом выиграл во мнении государя. Нужно сказать, что самое назначение Протопопова произошло довольно неожиданно для всех и всех крайне удивило. Насколько я знаю, он говорил с Родзянкой и вызвал у Родзянки довольно энергичную, отрицательную реакцию. Я лично, помню, встретил его в Государственной Думе на заседании бюджетной комиссии и тоже выразил ему изумление по поводу его назначения и спросил его, как он на это смотрит политически, может ли он оставаться со Штюрмером, намерен ли проводить программу Штюрмера или будет проводить свою программу. Он на этот вопрос отвечал сбивчиво, но как бы относясь критически к Щтюрмеру и входя в мой тон. Теперь я вижу, что это был способ благополучно окончить беседу, но тогда мне казалось, что у него есть идеологическое обоснование. Несколько позднее я узнал, что в его назначении приняли участие так называемые темные силы, хотя значительно позднее, когда возникла борьба между ним и Бобринским, министром земледелия, он это отрицал; он хотел устроить свидание с членами блока по поводу продовольственного вопроса, смотря на это свидание, как на способ выяснения нашего отношения к нему. Оно состоялось тогда у Родзянки. Я не буду рассказывать подробностей, потому что они распространялись в большом количестве экземпляров. Запись эта сделана мной самим по памяти. Я там не вел записи, а после разговора по свежей памяти записал, и очевидно настолько близко к истине, что Протопопов потом был уверен и обвинял Родзянко, что за стеной сидели стенографистки.
Председатель. — У нас в комиссии в следственной части очевидно есть эта беседа, но в виду того, что вы сами составили эту запись, не можете ли вы прислать один ее экземпляр, при чем мы занесем в протокол, что то, чтобы пришлете, есть то, что вы записали.
Милюков. — Я не знаю, есть ли у меня экземпляр. Я тогда же прочел беседу в заседании фракции центрального комитета, кто-то из товарищей взял ее у меня и унес, это было еще в виде черновика, и, сколько я знаю, она ко мне не вернулась. Но по существу заявления Протопопова ничего не изменяли. Для нас оно и без справок было ясно, если сопоставить даты 18-го сентября — его назначение, а 21-го сентября проведение по 27-ой статье распоряжения, по которому представители полиции должны допускаться на закрытые заседания общественных организаций, что потом вызвало большую реакцию и крайнее раздражение против правительства. Таким образом, было совершенно ясно, что назначение Протопопова опять ничего не меняло, а только давало новый повод к раздражению. Возможно, что назначение Протопопова
