читать). «Таково мое убеждение, такова моя воля. Я уверен, гг., что государственный совет и Государственная Дума приложат все усилия к тому, чтобы государственная роспись была представлена на мое утверждение в наикратчайший срок». Повидимому, это или проект, написанный Лодыженским, или проект Гурлянда.
Милюков. — Я вспоминаю, что об этом проекте речи я будто слышал, но она относится, очевидно, ко времени до 26-го января, может быть, даже раньше. Что касается существа этого аргумента — что некогда заниматься законодательством, а лучше заниматься особыми совещаниями — этот аргумент, я помню, употреблялся в совете старейшин правых партий, и мне кажется, что след его остался в декларации Штюрмера. Вообще этот аргумент употреблялся довольно часто, и я впервые вижу, откуда он произошел, но он довольно ходяч. Затем это первое впечатление — встречи со Штюрмером, его декларация, это должно было сгустить настроение в стране и создать настроение полной беспросветности, полной безнадежности. С другой стороны, правительство продолжало удивлять нас эпизодами, которые показывали крайнее понижение морального и интеллектуального уровня новых кандидатов. Здесь конец февраля ознаменовался делом Ржевского, отставкою Белецкого, т.-е. борьбой Хвостова с Белецким, причем каждый из них обращался к прессе, каждый старался информировать прессу, прибавляя, что это делается не для прессы, а по секрету. Мы в точности знали дело этих борющихся кандидатов, которые производили жалкое впечатление полного ничтожества. Это отразилось и на прениях по министерству внутренних дел, которые начались 1-го марта и в которых Аджемов, мой товарищ, характеризовал деятельность Хвостова, как бульварный роман, а не внутреннюю политику. С тех пор это выражение «бульварный роман», стало довольно ходячим в печати. Надо сказать, что одновременна с этим происходит провал Хвостова: 3-го он уходит фактически, а 5-го марта он увольняется формально. Продолжая прения по внешней политике, мы замечаем, что у нас правительство не только дурно, но что у нас правительства совершенно нет, причем на это заявление с мест раздается вопрос: «Распутин?» Так что характеристика положения является совершенно установившейся и низменный уровень этой политики мы уже характеризуем цитатами из Салтыкова помпадурного типа.
Председатель. — Раз вы дошли до начала марта, позвольте огласить документ, который, может быть, вызовет с вашей стороны некоторые комментарии. Этот документ не подписан. Он относится к 25-му февраля и является, повидимому, донесением соглядатаев министра-председателя и министра внутренних дел, которые были над вами поставлены. Вы знаете, что над вами соглядал заведующий министерским павильоном Куманин. Я прошу разрешения Комиссии огласить эти два документа, они датированы
