охраны по железнодорожному пути, а это было трудно. Здесь петроградский гарнизон не представлял, конечно, трудностей, но все-таки мы не желали бы касаться солдатских масс. Я был убежден, что солдаты пойдут на это дело, что было бы достаточно одного приказания и чтобы их повели куда нужно и когда нужно. Но я хочу резюмировать ответ на ваш вопрос. В том, что этот акт будет приветствован армией сверху и донизу, я не сомневался ни одной минуты. Были люди, которым это трудно досталось; вы сами понимаете, что у многих из них известные принципиальные верования и симпатии, для многих это представляло трагедию. Но я был убежден, что, за мелкими исключениями, все бы присоединились и все бы сочувственно отнеслись. Затем, технические условия акта, который казался мне необходимым, встречали, конечно, известные затруднения.
Соколов. — Не в праве ли я понять так, что в личном офицерском составе вы встречали затруднения? Может быть, в тех частях, где нужны были офицеры такого типа, их не находилось в достаточном количестве?
Гучков. — Отказа не было, но требовалась с нашей стороны известная осторожность, потому что преждевременное раскрытие могло бы сделать этот шаг совершенно невозможным. Я твердо верил, что если бы у нас было больше времени, мы бы это сделали.
Соколов. — Так что, если бы движение 27 февраля не вылилось в те формы, в какие оно вылилось, спустя три недели, месяц, два месяца, мог бы осуществиться тот военный заговор, о котором вы говорите?
Гучков. — Надо иметь в виду, что нам не приходилось производить работу по пропаганде, нам не убеждать нужно было людей. Что старый строй сгнил, что он доведет до погибели — в этом убеждать никого не приходилось, но надо было технически сорганизовать, надо было толкнуть людей на этот решительный шаг.
Соколов. — Эти переговоры и выработка технического плана, на какое время падают — на январь, на февраль, или раньше?
Гучков. — Это все было еще в конце прошлого года.
Соколов. — Вы упомянули в ваших показаниях, что 1-го марта вы были председателем военной комиссии. Как председателю военной комиссии, вам было известно, каким образом войска петроградского гарнизона восстали — совместно ли с офицерами или, в громадном большинстве, без офицерского состава?
Гучков. — У меня впечатление такое, что они восстали самостоятельно, как самостоятельно восстали и рабочие, что они не были предводительствуемы офицерами. Но, я должен сказать, что это движение, в общей массе, со стороны офицеров не встретило сопротивления.
Соколов. — Но много, ли было таких офицеров, которые стали во главе движения в качестве руководителей?
