Страница:Падение царского режима. Том 6.pdf/231

Эта страница была вычитана



Председатель. — Что же, по всем обвинительным делам рекомендовалось обратить особое внимание или по чему-нибудь именно это дело остановило на себе внимание министерства юстиции?

Веревкин. — Очень многие дела останавливали на себе внимание, а это дело, конечно, по личности потерпевшего.

Председатель. — Откуда такое внимание к этой личности?

Веревкин. — Кажется, достаточно всем известно, какую роль эта личность играла.

Председатель. — Личность, которую вы считаете известной, играла какую-нибудь роль в деятельности министерства юстиции?

Веревкин. — Нет. Эта личность обращалась в министерство юстиции и к министрам юстиции, в частности, ко всем трем или четырем, главным образом, о помиловании того или иного лица, но при И. Г. Щегловитове эти обращения имели своим последствием только одно, а именно, что высочайший доклад составлялся по этим делам особенно подробно, с полным выяснением обстоятельства дела и указанием в большинстве случаев на невозможность удовлетворения ходатайства, поданного тем лицом, за спиной которого стоял Распутин. Очень трудно сейчас вам указать на целый ряд таких дел, но на одно, по которому этот господин обратился к Щегловитову, позвольте сослаться в виде примера, это — дело Шнеерсонов. Шнеерсоны обвинялись в том, что содействовали своим соплеменникам—евреям уклоняться от воинской повинности. Распутин по этому поводу обратился с короткой запиской: «Милой, дорогой, помоги если можно» и письмом от графа Ростовцева, указывавшего, что на дело обращено внимание государыни императрицы. По делу Шнеерсонов было несколько всеподданнейших докладов об оставлении прошения без последствий, и только уже при самом последнем докладе последовало личное повеление уменьшить срок наказания этого Шнеерсона, если не ошибаюсь, наполовину. Таких дел было очень много, и я еще раз безусловно подтверждаю, что обращения Распутина нисколько не принимались в уважение и вели только к тому, что по этим делам при писании всеподданнейшего доклада проявлялась особая осторожность.

Председатель. — Вы изволили подчеркнуть, что это вы говорите о Щегловитове?

Веревкин. — Да, но то же самое я могу сказать и про его ближайших преемников А. А. Хвостова и А. А. Макарова. При Добровольском я был слишком короткое время, но все же могу прямо сказать, что там было обратное отношение, например, дело Нахимова, по которому я давал подробное показание следователю.

Председатель. — Что же вам известно относительно этого дела?