Председатель. — Я говорю не про эти 40.000, а про все количество.
Марков. — Субсидии мне давали из 10-миллионного фонда, зная, что я ими распоряжусь согласно тем директивам, которые существуют в наших организациях.
Председатель. — Когда вы получали деньги и встречались с министрами, они все-таки давали вам какие-нибудь указания?
Марков. — Столыпин пробовал, но я не соглашался, потому что ставил условие, что они не должны стеснять нас в свободе нашей деятельности. Так что попытки были, но успеха они не имели. Относительно позднейших министров я такого случая не помню.
Председатель. — А, например, А. Н. Хвостов или Штюрмер?
Марков. — Нет.
Председатель. — Как вы хранили деньги, которые получали, по каким-нибудь текущим счетам или в банке?
Марков. — Нет, никогда нигде не хранил, потому что всегда был должен тем, кто имел неосторожность верить нашим денежным делам. Поэтому, получая, я сейчас же гасил долги. Всегда жил в долг.
Председатель. — Так что ими вы покрывали уже сделанные заранее траты?
Марков. — Большей частью было в такой форме.
Председатель. — Вы получали на правую печать и правое дело, но относительно курской газеты вы, например, ответили отрицательно?
Марков. — Курская получала от курского земства. Когда бывал дефицит, я покрывал из этого источника, но субсидии она не получала.
Председатель. — Какие-нибудь органы через вас еще получали?
Марков. — Еженедельный журнал «Вестник союза русского народа».
Иванов. — Сколько пособия отпускало курское земство?
Марков. — 12.000 рублей в год, постановлявшиеся земским собранием.
Иванов. — На эти добавочные суммы вы не приобретали какой-нибудь типографии или чего-нибудь вещественного?
Марков. — Я уже докладывал, что мы закупили типографию, которая была у нас затем отнята; она помещалась по Тучкову пер., в доме № 11 или 17. Это была какая-то конфискованная типография, мы ее купили у комиссионера Геллера.
Председатель. — Вы говорите, что она у вас отобрана. Кто ее отобрал?
Марков. — Я сам лично узнавать не ездил; повидимому, это были большевики, или как теперь они называются, я не знаю.
