и кем-то был поднят вопрос о том, чтобы я, как председательствующий, сказал несколько слов о недопустимости подобных выражений, и я сознательно, как только об этом упомянули, объявил перерыв, потому что не хотел своим замечанием и как председательствующий вмешивать Государственную Думу в какую-то фразу одного из членов, на которую обиделся председатель совета министров; это был просто конфликт между двумя лицами, в который вмешивать Государственную Думу я счел неправильным. Разговоры о том, что вообще нужно умерить свободу выражений, бывали и между нами и между членами Государственной Думы, и в президиуме, но требований об этом со стороны правительства я не помню. Это единственный раз, и это было со мною.
Председатель. — Не будем говорить о требованиях, будем говорить о сношениях правительства с президиумом. Разве вы не помните этой обструкции левых, весной 1913 года, когда получилось впечатление большого скандала, и в связи с этим разговоры о совершенной недопустимости и даже вредности Думы?
Кн. Волконский. — Это было при Горемыкине, когда целый ряд…
Родичев. — «Выставили».
Кн. Волконский. — Ведь это не при мне было.
Председатель. — Т.-е. в том смысле «не при вас», что не под вашим председательством?
Кн. Волконский. — Только так я и могу говорить.
Председатель. — А как вы представляли себе происшедшую летом 1915 года смену министров и, в частности, обращение к вам, к члену думского президиума, с предложением принять портфель товарища министра внутренних дел?
Кн. Волконский. — Я тогда думал, что это определенный поворот на приглашение общественных деятелей; не скажу, чтобы я радовался за себя, но радовался самой идее этого поворота. За себя далеко не радовался, так как предвидел, что это может кончиться полным крахом.
Председатель. — Как вам представлялось, какие были основания для сделанного вам предложения?
Кн. Волконский. — Я думаю, это было личное желание государя.
Председатель. — Вы относительно себя говорите?
Кн: Волконский. — Нет, относительно обращения к общественности вообще: у меня определенных данных нет, но я думаю, что тут было настойчивое желание государя привлечь общественных деятелей.
Председатель. — Почему же такое желание явилось именно в этот момент?
Кн. Волконский. — Не могу этого сказать.
Председатель. — Вы не ставите этого в связь с отступлением и галицийскими неудачами?
