Страница:Падение царского режима. Том 6.pdf/117

Эта страница была вычитана


можности воспользоваться услугой, и, значит, эти деньги пропадают.

Хвостов. — Дело было так, что Штюрмер сделал себе выписки того, что нужно; но он не мог шантажировать и сказать: «Ты будешь мне служить, потому что на тебя есть расписка». Вот, собственно, чего я не хотел, чтобы он мог это делать, и вот почему мне не хотелось, чтобы эти расписки у него в руках оставались. Мне казалось, что, собственно, сотрудничество в этом деле хорошо, когда оно добровольное, когда оно обеим сторонам выгодно, и той, которая купила, и той, которая продается; чтобы это не было так, как жандармы делали с человеком, который раз попался в силок и с которого берут расписку в получении 25 рублей…

Председатель. — И вы брали эти расписки?

Хвостов. — …И потом этой распиской держат его в руках. Я расписку беру, как оправдательный документ, но как силок для моих сотрудников, она мне не нужна. Такой характер расписки мне претил, как капкан для всей дальнейшей жизни этих людей. Я у него брал расписку, как оправдательную, до той поры, пока она мне нужна. Я отсчитался, и совершенно достаточно. Я держу человека не в капкане, а у меня известные с ним отношения.

Ольденбург. — Значит, вы удостоверяете, что у бывшего председателя совета министров, вашего преемника, есть список, во всяком случае, был список всех тех лиц, которые выдали вам расписки?

Хвостов. — Нет, не всех; он выписал только нескольких.

Ольденбург. — Я не совсем улавливаю смысл. Ведь предполагалось, что эта политика будет так или иначе вестись дальше. В таком случае, ему нужно знать, к кому обращаться.

Хвостов. — Он не хотел вести политику в таком направлении. Потом, он себе для сведения выписал несколько фамилий.

Ольденбург. — Мне не совсем ясно одно, — если он не хотел вести эту политику, значит, он этим самым признавал, что известное количество сотен тысяч народных денег выброшено вон, потому что этими лицами и типографиями не предполагается воспользоваться?

Хвостов. — Он ясно и определенно не ставил; он говорил, что воспользуется, и некоторые выписал, другие не выписал; во всяком случае, он согласился и решил, что в той или другой мере воспользуется некоторыми выписками.

Ольденбург. — Но лишил себя возможности пользоваться целым рядом других?

Хвостов. — Пользоваться можно, имея известную расписку.

Ольденбург. — Как известно, у Штюрмера память не совсем надежная; он мог и забыть.

Хвостов. — Он и сделал себе выписки.

Ольденбург. — Значит, он может удостоверить, что у него есть расписки?