Герасимов. — Он должен был освещать боевое дело. Вы изволите спрашивать, принимал ли Азеф участие в покушении на Дубасова?
Председатель. — Я интересуюсь знать, каковы были сведения, сообщаемые вам Азефом, которым вы руководили?
Герасимов. — Я доложил вам все сведения, которые он мне сообщил. Может быть, он знал больше и только 10% своих сведений доложил, — я этого учесть не могу.
Щеголев. — Скажите, как вы думали, какое место занимал Азеф в организации?
Герасимов. — Он говорил, что он состоит в боевой организации.
Щеголев. — Значит, он был членом боевой организации. Скажите вы с Азефом лично виделись в Петербурге и затем переписывались? Он вам писал? Где эти письма хранятся?
Герасимов. — Мои?
Щеголев. — Нет, Азефа к вам. Вы их не хранили?
Герасимов. — Это было 10 лет тому назад, я все уничтожил. У меня ни клочка не осталось от моей деятельности. Я все забыл. Мне противно вспоминать свою деятельность.
Щеголев. — Когда вы его в последний раз видели?
Герасимов. — Когда он приезжал спасаться. Может быть, вы помните такое обстоятельство, что он бежал из суда. В Париже был суд, и он бежал и пробыл здесь два-три дня.
Щеголев. — Вы где с ним виделись тогда?
Герасимов. — Он пребывал на моей квартире. Я сам жил на конспиративной квартире на Итальянской улице. Я один там жил.
Щеголев. — Это когда вы были начальником охранного отделения. А когда вы перестали быть начальником охранного отделения, где вы жили?
Герасимов. — С тех пор я его не видел. А когда я был генералом для поручений, я жил на Вознесенской ул. 22, потом на Знаменской.
Щеголев. — А на Пантелеймонской ул. вы не жили?
Герасимов. — Никогда.
Председатель. — При каких министрах вы были генералом для поручений? Вы начали при Столыпине, а затем…
Герасимов. — При Макарове и полгода при Маклакове.
Председатель. — Скажите все министры — Столыпин, Макаров и Маклаков — интересовались агентурой?
Герасимов. — Маклакова я совершенно не знаю, я видел его один раз, когда он приехал представляться.
Председатель. — А Макаров и Столыпин?
Герасимов. — Они интересовались.
Иванов. — Вы изволили сказать, что вы многое забыли, что вам противно вспомнить прошлое. Что это значит?