сделать больше, чем он потом сделает) — я думал, что если прибегну к обходному движению, несмотря на эту охрану, мне удастся добиться чего-нибудь по выяснению этих кружков, которые меня интересовали, и относительно Распутина… Но это было самомнение, которое свойственно каждому человеку: на самом деле вышло несколько иначе… Когда я был назначен, у меня явилась масса других дел. А, кроме того, я, главным образом, заинтересовался выяснением того, что мне казалось загадочным, что казалось невыясненным, и находил нужным все это расшифровать и разгадать… Я стал последовательно изучать все кружки, которые так или иначе окружали немецкий капитал. Мое представление было следующее: в целях завоевания — может быть, я ошибался, но мне казалось, что в целях завоевания России, — Вильгельм отправлял капиталы: и цель эта была политической, а не только экономической…
Председатель. — Простите, одну минуту… Когда вы представлялись бывшей государыне, она вам не говорила о предстоящем назначении и не поставила вам некоторых условий?
Хвостов. — Нет, она только сказала: «Вас очень хвалит государь, о вас он говорит много приятных слов!…»
Но то, что она говорила, это были только любезные слова. Она говорила: «Я — с удовольствием, — рада вас видеть назначенным… Но мне бы хотелось — это мое желание, — вы, может быть, удовлетворите его, с своей стороны представив сенатора Белецкого в свои товарищи?…» Но это она говорила мягко, кругло… Она не говорила: если не согласитесь, то я не соглашусь на ваше назначение… Это было сказано в дипломатической форме. Было сказано: «Я буду приветствовать ваше назначение, буду очень рада, но вы, с своей стороны, сделаете мне удовольствие, и мы тогда будем спокойны, потому что — вы сами понимаете — мы находимся в постоянном волнении и нам приятно, чтобы опытный человек охранял нас… Вы — в смысле охраны — не особенно сведущи…» Одним словом, все это было сказано в мягкой форме…
Председатель. — В то время, как государь на приеме вам не говорил о назначении вас министром, в это же время, в мягкой форме, бывшая императрица говорила с вами о назначении вас министром, поставив условием назначение вашим товарищем Белецкого?
Хвостов. — Бывшая императрица говорила: «Мы уйти никуда не можем, а вот вы можете уйти, и нам было бы желательно, для вашего спокойствия, чтобы был опытный человек, который бы охранял нас…» Теперь я возвращаюсь опять к немецкому капиталу. Мне казалось, что этот немецкий капитал ведет завоевание, одновременно политическое и экономическое, и идет различными формами: заграницей устраиваются общества, — электрические, металлургические и пр., которые имеют свои филиальные
