Но старый докторъ-солдатъ не потерялся. Не медля ни минуты, я вернулся на берег и бросился въ лодку.
Гунтеръ былъ великолѣпнымъ гребцомъ. Наша лодка буквально понеслась по водѣ. Мы быстро подплыли къ шкунѣ и я однимъ прыжкомъ махнулъ на палубу.
Тамъ разумѣется всѣ страшно волновались. Сквайръ былъ блѣденъ как платокъ и низко-низко повѣсилъ голову, упрекая себя за то, что завлекъ насъ въ погибель. Не въ лучшемъ состояніи духа находился также одинъ изъ матросовъ.
— Этому молодцу подобныя вещи еще въ диковинку, — сказалъ мнѣ капитанъ, указывая на него глазами. — Онъ чуть въ обморокъ не упалъ, когда услыхалъ крикъ. Ручаюсь, что его нетрудно будетъ образумить.
Я разсказалъ капитану, что видѣлъ, и сообщилъ ему придуманный мною планъ. Капитанъ одобрилъ. Оставалось поскорѣе привести этотъ планъ въ исполненіе.
Мы поставили Редрута въ проходѣ, ведущемъ изъ гостиной въ носовую часть, загородили проходъ матрасомъ и дали Редруту четыре заряженныхъ штуцера. Гунтеръ подвелъ лодку къ кормовому окну и я съ помощью Джойса нагрузилъ на нее порохъ, ружья, сухари, ветчину, боченокъ коньяку и драгоцѣнный свой ящикъ съ медикаментами.
Сквайръ и капитанъ оставались тѣмъ временемъ на палубѣ. Когда наступилъ надлежащій моментъ, мистеръ Смоллетъ громкимъ голосомъ обратился къ младшему боцману:
— Мистеръ Гандсъ, вы видите, насъ двое и у каждого по парѣ пистолетовъ. Если который-нибудь изъ васъ хотя пальцемъ шевельнетъ, чтобы дать сигналъ на островъ, тотъ погибъ. Предупреждаю васъ. Мы не шутимъ.
Угроза ошеломила негодяевъ. Нѣсколько минутъ они пошептались между собою, потомъ всѣ шестеро бросились въ передній люкъ. Должно быть они хотѣли напасть на насъ сзади. Въ проходѣ они накинулись на Редрута съ его баррикадой и поспѣшили вернуться назадъ. Изъ люка выставилась на палубу голова одного изъ нихъ.
— Прочь, собака! — крикнулъ капитанъ, поднимая пистолетъ. Голова моментально исчезла, и такимъ образомъ мы дешево отдѣлались отъ шестерыхъ не особенно грозныхъ воиновъ.
Лодку нагрузили насколько можно больше. Мы с Джойсомъ
Но старый доктор-солдат не потерялся. Не медля ни минуты, я вернулся на берег и бросился в лодку.
Гунтер был великолепным гребцом. Наша лодка буквально понеслась по воде. Мы быстро подплыли к шхуне и я одним прыжком махнул на палубу.
Там, разумеется, все страшно волновались. Сквайр был бледен как платок и низко-низко повесил голову, упрекая себя за то, что завлёк нас в погибель. Не в лучшем состоянии духа находился также один из матросов.
— Этому молодцу подобные вещи ещё в диковинку, — сказал мне капитан, указывая на него глазами. — Он чуть в обморок не упал, когда услыхал крик. Ручаюсь, что его не трудно будет образумить.
Я рассказал капитану, что видел, и сообщил ему придуманный мною план. Капитан одобрил. Оставалось поскорее привести этот план в исполнение.
Мы поставили Редрута в проходе, ведущем из гостиной в носовую часть, загородили проход матрасом и дали Редруту четыре заряженных штуцера. Гунтер подвёл лодку к кормовому окну и я с помощью Джойса нагрузил на неё порох, ружья, сухари, ветчину, бочонок коньяку и драгоценный свой ящик с медикаментами.
Сквайр и капитан оставались тем временем на палубе. Когда наступил надлежащий момент, мистер Смоллет громким голосом обратился к младшему боцману:
— Мистер Гандс, вы видите, нас двое и у каждого по паре пистолетов. Если который-нибудь из вас хотя пальцем шевельнёт, чтобы дать сигнал на остров, тот погиб. Предупреждаю вас. Мы не шутим.
Угроза ошеломила негодяев. Несколько минут они пошептались между собою, потом все шестеро бросились в передний люк. Должно быть они хотели напасть на нас сзади. В проходе они накинулись на Редрута с его баррикадой и поспешили вернуться назад. Из люка выставилась на палубу голова одного из них.
— Прочь, собака! — крикнул капитан, поднимая пистолет. Голова моментально исчезла, и таким образом мы дёшево отделались от шестерых не особенно грозных воинов.
Лодку нагрузили насколько можно больше. Мы с Джойсом
