Надо перестать позволять себя ѣсть, когда находятъ васъ особенно вкусными: это знаютъ тѣ, кто хотятъ, чтобъ ихъ долго любили.
Есть, конечно, кислыя яблоки, участь которыхъ — ждать до послѣдняго дня осени: и въ то же время становятся они спѣлыми, желтыми и морщинистыми.
У однихъ сперва старѣетъ сердце, у другихъ — умъ. Иные бываютъ стариками въ юности: но кто поздно бываетъ юнымъ, долго остается имъ.
Иному не удается жизнь: ядовитый червь гложетъ ему сердце. Пусть же постарается онъ, чтобъ тѣмъ лучше удалась ему смерть.
Иной не бываетъ никогда сладкимъ: онъ гніетъ еще лѣтомъ. Одна трусость удерживаетъ его на его суку.
Живутъ слишкомъ многіе, и слишкомъ долго висятъ они на своихъ сучьяхъ. Пусть же придетъ буря и стряхнетъ съ дерева все гнилое и червивое!
О, еслибъ пришли проповѣдники скорой смерти! Они были бы настоящею бурею на деревьяхъ жизни! Но я слышу только проповѣдь медленной смерти и терпѣнія ко всему «земному».
Ахъ, вы проповѣдуете терпѣніе ко всему земному? Но это земное слишкомъ долго терпитъ васъ, вы, богохульники!
Поистинѣ, слишкомъ рано умеръ тотъ еврей, котораго чтутъ проповѣдники медленной смерти: и для многихъ стало съ тѣхъ поръ роковымъ, что умеръ онъ слишкомъ рано.
Онъ зналъ только слезы и скорбь еврея, вмѣстѣ съ ненавистью добрыхъ и праведныхъ: тогда напало на него страстное желаніе смерти.
Зачѣмъ не остался онъ въ пустынѣ и вдали отъ добрыхъ и праведныхъ! Быть можетъ, онъ научился бы
Надо перестать позволять себя есть, когда находят вас особенно вкусными: это знают те, кто хотят, чтоб их долго любили.
Есть, конечно, кислые яблоки, участь которых — ждать до последнего дня осени: и в то же время становятся они спелыми, желтыми и морщинистыми.
У одних сперва стареет сердце, у других — ум. Иные бывают стариками в юности: но кто поздно бывает юным, долго остается им.
Иному не удается жизнь: ядовитый червь гложет ему сердце. Пусть же постарается он, чтоб тем лучше удалась ему смерть.
Иной не бывает никогда сладким: он гниет еще летом. Одна трусость удерживает его на его суку.
Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придет буря и стряхнет с дерева всё гнилое и червивое!
О, если б пришли проповедники скорой смерти! Они были бы настоящею бурею на деревьях жизни! Но я слышу только проповедь медленной смерти и терпения ко всему «земному».
Ах, вы проповедуете терпение ко всему земному? Но это земное слишком долго терпит вас, вы, богохульники!
Поистине, слишком рано умер тот еврей, которого чтут проповедники медленной смерти: и для многих стало с тех пор роковым, что умер он слишком рано.
Он знал только слезы и скорбь еврея, вместе с ненавистью добрых и праведных: тогда напало на него страстное желание смерти.
Зачем не остался он в пустыне и вдали от добрых и праведных! Быть может, он научился бы
