Мои братья, не любовь къ ближнему совѣтую я вамъ: я совѣтую вамъ любовь къ дальнему».
Такъ говорилъ Заратустра.
«Ты хочешь, мой братъ, идти въ уединеніе? Ты хочешь искать дороги къ самому себѣ? Помедли еще немного и выслушай меня.
«Кто ищетъ, легко самъ теряется. Всякое уединеніе есть такъ говоритъ стадо. И ты долго принадлежалъ къ стаду.
Голосъ стада будетъ звучать еще даже въ тебѣ! И когда ты скажешь: «у меня уже не одна совѣсть съ вами» — это будетъ жалобой и страданіемъ.
Смотри, само это страданіе породила еще единая совѣсть: и послѣднее мерцаніе этой совѣсти горитъ еще на твоей печали.
Но ты хочешь слѣдовать голосу своей печали, который есть путь къ самому себѣ? Покажи же мнѣ на это свое право и свою силу!
Являешь ли ты собой новую силу и новое право? Начальное движеніе? Самокатящееся колесо? Можешь ли ты заставить звѣзды вращаться вокругъ себя?
Ахъ, такъ много вожделѣющихъ о высотѣ! Такъ много видишь судорогъ честолюбія! Докажи мнѣ, что ты не изъ вожделѣющихъ и не изъ честолюбцевъ!
Ахъ, какъ много есть великихъ мыслей, которыя дѣлаютъ не болѣе, чѣмъ кузнечные мѣха: они надуваютъ и дѣлаютъ еще болѣе пустымъ.
Мои братья, не любовь к ближнему советую я вам: я советую вам любовь к дальнему».
Так говорил Заратустра.
«Ты хочешь, мой брат, идти в уединение? Ты хочешь искать дороги к самому себе? Помедли еще немного и выслушай меня.
«Кто ищет, легко сам теряется. Всякое уединение есть так говорит стадо. И ты долго принадлежал к стаду.
Голос стада будет звучать еще даже в тебе! И когда ты скажешь: «у меня уже не одна совесть с вами» — это будет жалобой и страданием.
Смотри, само это страдание породила еще единая совесть: и последнее мерцание этой совести горит еще на твоей печали.
Но ты хочешь следовать голосу своей печали, который есть путь к самому себе? Покажи же мне на это свое право и свою силу!
Являешь ли ты собой новую силу и новое право? Начальное движение? Самокатящееся колесо? Можешь ли ты заставить звезды вращаться вокруг себя?
Ах, так много вожделеющих о высоте! Так много видишь судорог честолюбия! Докажи мне, что ты не из вожделеющих и не из честолюбцев!
Ах, как много есть великих мыслей, которые делают не более, чем кузнечные меха: они надувают и делают еще более пустым.
