«Не уходи! сказалъ тутъ странникъ: называвшій себя тѣнью Заратустры, останься съ нами, иначе прежняя, удушливая тоска опять овладѣетъ нами.
Уже далъ намъ этотъ старый чародѣѣ все худшее, что было у него, и смотри, добрый благочестивый папа сидитъ уже со слезами на глазахъ и готовь плыть по морю тоски.
Эти короли, кажется мнѣ, еще бодрятся передъ нами: ибо этому научились они у всѣхъ насъ сегодня лучше всего! Но не будь свидѣтелей, я держу пари, также и у нихъ опять началась бы скверная игра, —
— скверная игра ползущихъ облаковъ, влажной тоски, заволоченнаго неба, украденныхъ солнцъ, завывающихъ осеннихъ вѣтровъ, —
— скверная игра нашего плача и крика о помощи: останься у насъ, Заратустра! Здѣсь много скрытой нищеты, которая хочетъ говорить, много сумрака, много тучъ, много удушливаго воздуха!
Ты напиталъ насъ крѣпкой пищею мужей и под крѣпляющими изреченіями: не допускай же, чтобы нами, на деттертъ, опять овладѣли изнѣженные женскіе духи!
Ты одинъ дѣлаешь окружающій тебя воздухъ крѣпкимъ и чистымъ! Находилъ ли я когда-нибудь на землѣ такой чистый воздухъ, какъ у тебя въ пещерѣ твоей?
«Не уходи! сказал тут странник: называвший себя тенью Заратустры, останься с нами, иначе прежняя, удушливая тоска опять овладеет нами.
Уже дал нам этот старый чародее всё худшее, что было у него, и смотри, добрый благочестивый папа сидит уже со слезами на глазах и готовь плыть по морю тоски.
Эти короли, кажется мне, еще бодрятся перед нами: ибо этому научились они у всех нас сегодня лучше всего! Но не будь свидетелей, я держу пари, также и у них опять началась бы скверная игра, —
— скверная игра ползущих облаков, влажной тоски, заволоченного неба, украденных солнц, завывающих осенних ветров, —
— скверная игра нашего плача и крика о помощи: останься у нас, Заратустра! Здесь много скрытой нищеты, которая хочет говорить, много сумрака, много туч, много удушливого воздуха!
Ты напитал нас крепкой пищею мужей и под крепляющими изречениями: не допускай же, чтобы нами, на деттерт, опять овладели изнеженные женские духи!
Ты один делаешь окружающий тебя воздух крепким и чистым! Находил ли я когда-нибудь на земле такой чистый воздух, как у тебя в пещере твоей?
