Если добродѣтель моя добродѣтель танцора, и часто прыгалъ я обѣими ногами въ золотисто-изумрудный восторгъ:
Если моя злоба — злоба смѣющаяся, живущая подъ кустами розъ и подъ изгородью изъ лилій:
— ибо въ смѣхѣ все злое собрано вмѣстѣ, но признано священнымъ и оправдано своимъ собственнымъ блаженствомъ:
И если въ томъ альфа и омега моя, чтобъ все тяжелое стало легкимъ, всякое тѣло танцоромъ, всякій духъ птицею: а поистинѣ, въ этомъ альфа и омега моя! —
О, какъ же страстно не стремиться мнѣ къ вѣчности и къ брачному кольцу колецъ, — къ кольцу возвращенія?
Никогда еще не встрѣчалъ я женщины, отъ которой хотѣлъ бы имѣть я дѣтей, кромѣ той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебѣ, о, вѣчность!
Ибо я люблю тебя, о, вѣчность!
Если нѣкогда простиралъ я тихія небеса надъ собою и леталъ на собственныхъ крыльяхъ въ собственный небеса свои:
Если я плавалъ, играя, въ глубокой свѣтлой дали, и прилетала птица мудрость свободы моей: —
— ибо такъ говоритъ птица-мудрость; «Знай, нѣтъ
Если добродетель моя добродетель танцора, и часто прыгал я обеими ногами в золотисто-изумрудный восторг:
Если моя злоба — злоба смеющаяся, живущая под кустами роз и под изгородью из лилий:
— ибо в смехе всё злое собрано вместе, но признано священным и оправдано своим собственным блаженством:
И если в том альфа и омега моя, чтоб всё тяжелое стало легким, всякое тело танцором, всякий дух птицею: а поистине, в этом альфа и омега моя! —
О, как же страстно не стремиться мне к вечности и к брачному кольцу колец, — к кольцу возвращения?
Никогда еще не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебе, о, вечность!
Ибо я люблю тебя, о, вечность!
Если некогда простирал я тихие небеса над собою и летал на собственных крыльях в собственный небеса свои:
Если я плавал, играя, в глубокой светлой дали, и прилетала птица мудрость свободы моей: —
— ибо так говорит птица-мудрость; «Знай, нет
