На землѣ есть много хорошихъ изобрѣтеній. изъ нихъ одни полезны, другія пріятны: ради нихъ стоитъ любить землю.
И многія изобрѣтенія настолько хороши, что являются, какъ грудь женщины: одновременно полезными и пріятными.
А вы уставшіе отъ міра и лѣнивые! Васъ надо посѣчь розгами! Ударами розги надо вернуть вамъ рѣзвыя ноги.
Ибо:. если вы не больныя и не отжившія твари, отъ которыхъ устала земля, то вы хитрые лѣнтяи, или любители наслажденій, прожорливые и угрюмые. И если вы не хотите снова весело бѣжать, вы должны — исчезнуть!
Не надо желать быть врачемъ неизлѣчимымъ: такъ учитъ Заратустра: — поэтому вы должны исчезнуть.
Но надо больше мужества для того, чтобы окончить, чѣмъ чтобы продолжать стихи: это знаютъ всѣ врачи и поэты.
О, мои братья, есть скрижали, созданный утомленіемъ, и скрижали, созданный гнилой лѣностью: хотя говорятъ онѣ одинаково, но хотятъ, чтобы слушали ихъ неодинаково.
Посмотрите на этого томящагося жаждой! Только одна пядь еще отдѣляетъ его отъ его цѣли, но отъ усталости легъ онъ здѣсь упрямо въ пыли: этотъ храбрый!
Отъ усталости зѣваетъ онъ на путь, на землю, на цѣль и на себя самого: ни одного шагу не хочетъ сдѣлать онъ дальше, — этотъ храбрый!
И вотъ солнце палитъ нго, и собаки лижутъ его потъ: но онъ лежитъ здѣсь въ своемъ упрямствѣ и предпочитаетъ томиться жаждой:
На земле есть много хороших изобретений. из них одни полезны, другие приятны: ради них стоит любить землю.
И многие изобретения настолько хороши, что являются, как грудь женщины: одновременно полезными и приятными.
А вы уставшие от мира и ленивые! Вас надо посечь розгами! Ударами розги надо вернуть вам резвые ноги.
Ибо:. если вы не больные и не отжившие твари, от которых устала земля, то вы хитрые лентяи, или любители наслаждений, прожорливые и угрюмые. И если вы не хотите снова весело бежать, вы должны — исчезнуть!
Не надо желать быть врачом неизлечимым: так учит Заратустра: — поэтому вы должны исчезнуть.
Но надо больше мужества для того, чтобы окончить, чем чтобы продолжать стихи: это знают все врачи и поэты.
О, мои братья, есть скрижали, созданный утомлением, и скрижали, созданный гнилой леностью: хотя говорят они одинаково, но хотят, чтобы слушали их неодинаково.
Посмотрите на этого томящегося жаждой! Только одна пядь еще отделяет его от его цели, но от усталости лег он здесь упрямо в пыли: этот храбрый!
От усталости зевает он на путь, на землю, на цель и на себя самого: ни одного шагу не хочет сделать он дальше, — этот храбрый!
И вот солнце палит нго, и собаки лижут его пот: но он лежит здесь в своем упрямстве и предпочитает томиться жаждой:
