«Хотѣть» освобождаетъ: чего только не придумываетъ сама воля, чтобъ освободиться отъ своего горя и посмѣяться надъ своимъ тюремщикомъ?
Ахъ, безумцемъ становится каждый плѣнникъ! Безумствомъ освобождаетъ себя и плѣненная воля.
Что время не бѣжитъ назадъ, — въ этомъ гнѣвъ ня; «было» такъ называется камень, котораго не можетъ катить она.
И вотъ катитъ она камни отъ гнѣва и досады, и мститъ тому, кто не чувствуетъ подобно ей гнѣва и досады.
Такъ стала воля, освободительница, причинять страданіе: и на всемъ, что можетъ страдать, вымѣщаетъ она, что не можетъ вернуться вспять.
Это и только это есть само мщеніе: отвращеніе воли ко времени и къ его «было».
Поистинѣ, великое безуміе живетъ въ нашей волѣ, и въ проклятіе стало всему человѣческому, что это безуміе научилось духу!
Духъ мщенія: друзья мои, онъ былъ до сихъ поръ лучшей мыслью людей: и гдѣ было страданіе, тамъ всегда должно было быть наказаніе.
«Наказаніе» — именно такъ называетъ само себя мщеніе: съ помощью лживаго слова оно притворяется доброй совѣстью.
И такъ какъ въ самомъ хотящемъ есть страданіе, что не можетъ онъ обратно хотѣлъ, — то и сама воля и вся жизнь должны бы быть — наказаніемъ!
И вотъ туча за тучей собралися надъ духомъ: пока наконецъ безуміе не стало проповѣдыватъ: «Все преходить, и потому все достойно того, чтобъ прейти!»
«И самой справедливостью является тотъ законъ времени, чтобъ оно пожирало своихъ дѣтей»: такъ проповѣдовало безуміе.
«Хотеть» освобождает: чего только не придумывает сама воля, чтоб освободиться от своего горя и посмеяться над своим тюремщиком?
Ах, безумцем становится каждый пленник! Безумством освобождает себя и плененная воля.
Что время не бежит назад, — в этом гнев ня; «было» так называется камень, которого не может катить она.
И вот катит она камни от гнева и досады, и мстит тому, кто не чувствует подобно ей гнева и досады.
Так стала воля, освободительница, причинять страдание: и на всём, что может страдать, вымещает она, что не может вернуться вспять.
Это и только это есть само мщение: отвращение воли ко времени и к его «было».
Поистине, великое безумие живет в нашей воле, и в проклятие стало всему человеческому, что это безумие научилось духу!
Дух мщения: друзья мои, он был до сих пор лучшей мыслью людей: и где было страдание, там всегда должно было быть наказание.
«Наказание» — именно так называет само себя мщение: с помощью лживого слова оно притворяется доброй совестью.
И так как в самом хотящем есть страдание, что не может он обратно хотел, — то и сама воля и вся жизнь должны бы быть — наказанием!
И вот туча за тучей собралися над духом: пока наконец безумие не стало проповедоват: «Всё преходить, и потому всё достойно того, чтоб прейти!»
«И самой справедливостью является тот закон времени, чтоб оно пожирало своих детей»: так проповедовало безумие.
