Когда Заратустрѣ исполнилось тридцать лѣтъ, покинулъ онъ свою родину и озеро своей родины и пошелъ въ горы. Здѣсь наслаждался онъ своимъ духомъ и своимъ одиночествомъ и въ теченіе десяти лѣтъ не утомлялся счастьемъ своимъ. Но наконецъ измѣнилось сердце его, — и въ одно утро поднялся онъ съ зарею, сталъ передъ солнцемъ и такъ говорилъ къ нему:
«Великое свѣтило! Къ чему свелось бы твое счастье, еслибъ не было у тебя тѣхъ, кому ты свѣтишь!
Въ теченіе десяти лѣтъ подымалось ты надъ моей пещерой: ты пресытилось бы своимъ свѣтомъ и этой дорогою, еслибъ не было меня, моего орла и моей змѣи.
Но мы каждое утро поджидали тебя, принимали отъ тебя преизбытокъ твой и благословляли тебя.
Взгляни! Я пресытился своей мудростью, какъ пчела, собравшая слишкомъ много меду; мнѣ нужны руки, простертыя ко мнѣ.
Я хотѣлъ бы одарять и надѣлять до тѣхъ поръ, пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а бѣдные — богатству своему.
Для этого я долженъ спуститься внизъ: какъ дѣлаешь ты каждый вечеръ, окунаясь въ море и неся
Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, покинул он свою родину и озеро своей родины и пошел в горы. Здесь наслаждался он своим духом и своим одиночеством и в течение десяти лет не утомлялся счастьем своим. Но наконец изменилось сердце его, — и в одно утро поднялся он с зарею, стал перед солнцем и так говорил к нему:
«Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!
В течение десяти лет подымалось ты над моей пещерой: ты пресытилось бы своим светом и этой дорогою, если б не было меня, моего орла и моей змеи.
Но мы каждое утро поджидали тебя, принимали от тебя преизбыток твой и благословляли тебя.
Взгляни! Я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меду; мне нужны руки, простертые ко мне.
Я хотел бы одарять и наделять до тех пор, пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а бедные — богатству своему.
Для этого я должен спуститься вниз: как делаешь ты каждый вечер, окунаясь в море и неся
