«Атту, тонду каан кижи
Ады тезе бий кижи!».
„На коне, в одежде, царь-человек;
Имя твое — Господин;
Жезл твой — молодой кедр;
Спина гладкая скала;
К сиротам сострадательный;
Ты — царь-человек,
Молви слово за них
Перед господином Эрликом!“
Пять шагов в диаметре и два человеческих роста до вершины конуса, круглая, из жердей и березовой коры, — настоящая алтайская юрта. Строили ее три дня.
Как-то странно было недвижно сидеть с поджатыми ногами, в полусумраке и смотреть на огонь, облизывающий сухие кедровые сучья. Сидеть почти безвыходно целую неделю, пока шел беспрерывный дождь. Болели глаза, ломило спину и ноги.
Ганс больше лежал, на кошме вытянув длинные ноги, сосал трубку и плевал сквозь зубы в костер. Выходил только утром, чтобы сделать свой обычный выстрел в дерево.
Началось это так.
В первый же день нашего прихода, он выбрал поблизости молодую пихту, сделал на ней небольшой затес и, отсчитав тридцать шагов, провел на земле черту. С этой черты и выстрелил в дерево, оставив на затесе маленькую дырочку.
