рою къ правильному пониманію вещей (επιστήμη) и къ соотвѣтствующему образу дѣйствованія, называется въ Законахъ (IX. 875* С.) θείοι μοίρα γεννηθείς. Въ этомъ, какъ и въ другихъ подобныхъ случаяхъ, въ выраженіи θείοι μοίρα лежитъ непосредственно представленіе о происхожденіи чего нибудь отъ божественной причины. Такъ и въ нашемъ мѣстѣ божественная воля усматриваете Платономъ въ добродѣтели, не по скольку она есть просто результатъ мнѣнія, но по скольку она зависитъ отъ правильнаго или истиннаго мнѣнія, т.-е. божественное и въ этомъ случаѣ есть просто предикатъ истины и блага.
Это положеніе, какъ мы уже знаемъ, очень смутило прежнюю критику: божественный даръ унижаетъ въ ея глазахъ добродѣтель, и ей хотѣлось бы, чтобы она была знаніемъ. Что же такъ смутило критику это имя божественнаго дара? Ужели для метафизики менѣе смысла въ понятіи Бога и божественнаго, чѣмъ, напримѣръ, въ понятіи камня и каменнаго? Или для критики понятнѣе, что есть метафизически знаніе въ душѣ, нежели что есть въ ней нѣчто какъ божественный даръ? Ясно, что критика смутилась выраженіемъ божественный даръ, отнесеннымъ Платономъ къ понятію добродѣтели и желала лучше трактовать добродѣтель какъ знаніе только потому, что она не взвѣсила смысла понятій знанія и правильнаго мнѣнія по ихъ содержанію, и вообще относилась къ нимъ не въ ихъ метафизическомъ опредѣленіи, по въ простомъ, вульгарномъ употребленіи. Между тѣмъ съ одной стороны правильное мнѣніе, по своему содержанію, какъ мы доказали, должно быть мыслимо также тожественно съ метафизическимъ содержаніемъ добродѣтели, какъ и понятіе знанія, а съ другой стороны въ метафизическомъ мышленіи знаніе съ тѣмъ же правомъ и въ томъ же смыслѣ можетъ быть названо божественнымъ даромъ, какъ и добродѣтель. Ибо что такое метафизически то, что мы называемъ знаніемъ? или — въ какой формѣ метафизика можетъ представлять условія возможности истиннаго знанія? Платонъ въ нашемъ діалогѣ отвѣчаетъ на эти вопросы такъ, что знаніе
рою к правильному пониманию вещей (επιστήμη) и к соответствующему образу действования, называется в Законах (IX. 875* С.) θείοι μοίρα γεννηθείς. В этом, как и в других подобных случаях, в выражении θείοι μοίρα лежит непосредственно представление о происхождении чего нибудь от божественной причины. Так и в нашем месте божественная воля усматриваете Платоном в добродетели, не поскольку она есть просто результат мнения, но поскольку она зависит от правильного или истинного мнения, т. е. божественное и в этом случае есть просто предикат истины и блага.
Это положение, как мы уже знаем, очень смутило прежнюю критику: божественный дар унижает в её глазах добродетель, и ей хотелось бы, чтобы она была знанием. Что же так смутило критику это имя божественного дара? Ужели для метафизики менее смысла в понятии Бога и божественного, чем, например, в понятии камня и каменного? Или для критики понятнее, что есть метафизически знание в душе, нежели что есть в ней нечто как божественный дар? Ясно, что критика смутилась выражением божественный дар, отнесенным Платоном к понятию добродетели и желала лучше трактовать добродетель как знание только потому, что она не взвесила смысла понятий знания и правильного мнения по их содержанию, и вообще относилась к ним не в их метафизическом определении, по в простом, вульгарном употреблении. Между тем с одной стороны правильное мнение, по своему содержанию, как мы доказали, должно быть мыслимо также тожественно с метафизическим содержанием добродетели, как и понятие знания, а с другой стороны в метафизическом мышлении знание с тем же правом и в том же смысле может быть названо божественным даром, как и добродетель. Ибо что такое метафизически то, что мы называем знанием? или — в какой форме метафизика может представлять условия возможности истинного знания? Платон в нашем диалоге отвечает на эти вопросы так, что знание
