рѣнія на добродѣтель по его содержанію можетъ быть измѣрено только чрезъ рѣшеніе вопроса о томъ, противорѣ-читъ оно или нѣтъ метафизическому содержанію понятія добродѣтели.
Мы помнимъ, что положеніе о добродѣтели какъ о божественномъ дарѣ высказано Платономъ послѣ того, какъ было доказано, что добродѣтель не есть знаніе и потому не подлежитъ изученію. Между тѣмъ связь понятія добродѣтели съ понятіемъ знанія раскрыта Платономъ въ двухъ силлогизмахъ, притомъ такъ, что меньшая посылка перваго противу-положна заключенію втораго, и заключеніе перваго — меньшей посылкѣ втораго. Именно: 1) если добродѣтель есть знаніе, то она изучима; добродѣтель есть знаніе; слѣдовательно она изучима. 2) Всякое знаніе подлежитъ изученію; а добродѣтель не изучима; слѣдовательно она не есть знаніе. Меньшая посылка перваго силлогизма есть въ свою очередь заключеніе восходящаго сорита, или просто цѣпи заключеній — именно: добродѣтель есть благо; благо полезно; полезное та" ново только при правильномъ его употребленіи; правильное же употребленіе условливается знаніемъ; потому добродѣтель, какъ благо и полезное, есть нѣкотораго рода знаніе. Но спрашивается, есть ли понятіе знанія подлинный предикатъ добродѣтели, т.-е. всѣ ли признаки знанія суть вмѣстѣ и признаки добродѣтели? Рѣшеніе этого вопроса приводитъ къ мысли, составляющей содержаніе меньшей посылки втораго силлогизма. Здѣсь мы имѣемъ случай ясно видѣть всю разницу метафизическаго мышленія отъ простаго, или опытнаго. Именно, на сколько метафизическое содержаніе понятія знанія, какъ мы видѣли это выше, сближаетъ его съ понятіемъ добродѣтели, на столько опытное его содержаніе отличаетъ его отъ добродѣтели. Такъ Платонъ указываетъ, что изучимость, какъ общій признакъ всего того, что мы называемъ знаніемъ, не идетъ къ добродѣтели, ибо между тѣмъ какъ относительно всего, что носитъ имя знанія, есть особенные люди какъ учители, для добродѣтели нѣтъ учителей, ибо и т. д. Отсюда заключеніе, что добродѣтель не под
рения на добродетель по его содержанию может быть измерено только чрез решение вопроса о том, противоре-чит оно или нет метафизическому содержанию понятия добродетели.
Мы помним, что положение о добродетели как о божественном даре высказано Платоном после того, как было доказано, что добродетель не есть знание и потому не подлежит изучению. Между тем связь понятия добродетели с понятием знания раскрыта Платоном в двух силлогизмах, притом так, что меньшая посылка первого противу-положна заключению второго, и заключение первого — меньшей посылке второго. Именно: 1) если добродетель есть знание, то она изучима; добродетель есть знание; следовательно она изучима. 2) Всякое знание подлежит изучению; а добродетель не изучима; следовательно она не есть знание. Меньшая посылка первого силлогизма есть в свою очередь заключение восходящего сорита, или просто цепи заключений — именно: добродетель есть благо; благо полезно; полезное та" ново только при правильном его употреблении; правильное же употребление условливается знанием; потому добродетель, как благо и полезное, есть некоторого рода знание. Но спрашивается, есть ли понятие знания подлинный предикат добродетели, т. е. все ли признаки знания суть вместе и признаки добродетели? Решение этого вопроса приводит к мысли, составляющей содержание меньшей посылки второго силлогизма. Здесь мы имеем случай ясно видеть всю разницу метафизического мышления от простого, или опытного. Именно, на сколько метафизическое содержание понятия знания, как мы видели это выше, сближает его с понятием добродетели, на столько опытное его содержание отличает его от добродетели. Так Платон указывает, что изучимость, как общий признак всего того, что мы называем знанием, не идет к добродетели, ибо между тем как относительно всего, что носит имя знания, есть особенные люди как учители, для добродетели нет учителей, ибо и т. д. Отсюда заключение, что добродетель не под
