Страница:Менон (Платон, 1868).pdf/138

Эта страница не была вычитана
117

даетъ о добродѣтели, чго какъ будто можно ей научиться, то — наоборотъ. Итакъ, если нельзя доказать, что есть учители добродѣтели, то нельзя утверждать и того, что она изучима. Между тѣмъ добродѣтельныя дѣйствія, продолжаетъ Платонъ, возічожны и не по силѣ знанія, но по силѣ только правильнаго мнѣнія Ибо добродѣтель, какъ нѣчто доброе, а слѣдовательно и полезное, хотя условливается вообще разумѣніемъ того, что дѣлается, но это разумѣніе не необходимо должно быть знаніемъ, а можетъ быть просто только правильнымъ мнѣніемъ. Это правильное мнѣніе, или благомысліе, заключаетъ Платонъ, никакъ нельзя считать за результатъ обученія, а скорѣе можно сравнить съ тѣмъ энтузіасмомъ или тактомъ, силою котораго дѣйствуютъ прорицатели и вѣщіе люди. А если такъ, что источникъ добродѣтели — ни обученье, ни природа, а божественный даръ, θεία μοίρα. Этими мыслями заключается нашъ діалогъ.

Итакъ на тему, можно ли учиться добродѣтели или нѣтъ, Платонъ разсуждаетъ такимъ образомъ: если добродѣтель есть знаніе, то можно ей научиться; а если нѣтъ — то нельзя. Это первое положеніе. Второе — слѣдующее: добродѣтель, какъ нѣчто доброе и полезное, предполагаетъ разумѣніе со стороны того, кто поступаетъ добродѣтельно, слѣдовательно она есть знаніе и такимъ образомъ подлежитъ изученію. Но здѣсь выступаетъ возраженіе: что изучимо, для того есть учители и ученики, а такъ какъ относительно добродѣтели нѣтъ ни тѣхъ ни другихъ, то слѣдовательно она и не изучима. Но далѣе — въ основаніи добродѣтельныхъ дѣйствій можетъ лежать и не сознательное разумѣніе, указывающее на знаніе, но просто правильное мнѣніе, которое само по себѣ вовсе не ведетъ къ заключенію объ изучимости добродѣтели, а скорѣе къ представленію о ней, какъ о божественномъ дарѣ.

Мы съ намѣреніемъ повторили здѣсь кратко изложенную выше мысль Платона объ изучимости добродѣтели, такъ какъ въ діалогическомъ изложеніи не достаточно ясно то, на чемъ собственно опирается доказательство противъ изучимости до


Тот же текст в современной орфографии

дает о добродетели, чго как будто можно ей научиться, то — наоборот. Итак, если нельзя доказать, что есть учители добродетели, то нельзя утверждать и того, что она изучима. Между тем добродетельные действия, продолжает Платон, возичожны и не по силе знания, но по силе только правильного мнения Ибо добродетель, как нечто доброе, а следовательно и полезное, хотя условливается вообще разумением того, что делается, но это разумение не необходимо должно быть знанием, а может быть просто только правильным мнением. Это правильное мнение, или благомыслие, заключает Платон, никак нельзя считать за результат обучения, а скорее можно сравнить с тем энтузиасмом или тактом, силою которого действуют прорицатели и вещие люди. А если так, что источник добродетели — ни обученье, ни природа, а божественный дар, θεία μοίρα. Этими мыслями заключается наш диалог.

Итак на тему, можно ли учиться добродетели или нет, Платон рассуждает таким образом: если добродетель есть знание, то можно ей научиться; а если нет — то нельзя. Это первое положение. Второе — следующее: добродетель, как нечто доброе и полезное, предполагает разумение со стороны того, кто поступает добродетельно, следовательно она есть знание и таким образом подлежит изучению. Но здесь выступает возражение: что изучимо, для того есть учители и ученики, а так как относительно добродетели нет ни тех ни других, то следовательно она и не изучима. Но далее — в основании добродетельных действий может лежать и не сознательное разумение, указывающее на знание, но просто правильное мнение, которое само по себе вовсе не ведет к заключению об изучимости добродетели, а скорее к представлению о ней, как о божественном даре.

Мы с намерением повторили здесь кратко изложенную выше мысль Платона об изучимости добродетели, так как в диалогическом изложении не достаточно ясно то, на чём собственно опирается доказательство против изучимости до